О вечном

Всё-таки удивительно, насколько человека может жрать работа. Рыдания от усталости и подтупливание в никуда идут в комплекте. Из хорошего — не на каторге, чай, можно попытаться поменять занятие.

Но это ладно, отработав, я посидела, глядя в окно, один день, на второй уже полезла пересматривать «Супернатуралов». Мимими, защитники слабосильных и слабоумных от сил мрака и тьмы. Карошие. С неудовольствием подумала, что надо быть своеобразной личностью, чтобы, романтически вздыхая, смотреть, как хорошенький до невозможности Сэм Винчестер со страданием на лице убивает женщину. Она ему нравится, но в ней живёт зло. Иначе никак. Сопли, слёзы, звук выстрела в финале. Любил-убил. Катарсис.

Но, опять же: сценаристы, психологи и маркетологи, подозреваю, всё просчитали, и заточена сцена наверняка под массовую зрительницу — значит, не я одна такая извращённая особа, что тоже радует.

Вообще я смотрю и вижу, как отыгрываются разные ролевые ситуации в разных сериях, как ловится наша сестра — не на одно, так на другое. Кинематографические манипуляции. Ну и пусть, мне легче становится.

Вот кстати, о конечности жизни: были мы перед Троицей на сельском кладбище. По традиции, надо поухаживать за могилами предков. Окосить, помыть… Именно в это время. А то люди дурно будут говорить.

И на кладбище в это время натурально светский раут: знакомые здороваются, новостями перекидываются, особо жыстокие рассказывают про внуков — как гениальный Ванечка программу обучения какую-то там превзошёл за два года вместо четырёх, а талантливая Верочка второе место на танцевальном конкурсе заняла. Пусть господь простит им, как я прощаю.

Так вот, в этот раз заметила, что кладбище обретает своё лицо, причём прикольное. Мода на памятники появилась, как мне кажется, чисто местная. Началось всё с одного охотника, он в одиночку матёрого волка взял. Сыну на радостях позвонил, тот попросил сфотографироваться с трофеем. Охотник сфотографировался и через несколько минут мгновенно умер от инсульта. Для памятника взяли именно эту фотографию, перенеся иображение на камень. На переднем плане громоздится туша чудовищного волка (чистый Фенрир, и клычищи распялены), за ним стоит улыбающийся в вечность охотник; сзади фигня всякая вроде снегохода, лыж и ружья. И заснеженный лес. Глядя, без сомнения понимаешь, что охотник отправился прямиком в Вальхаллу, и приняли его там с почестями. Царство ему небесное, хороший был человек.

И вошло это в моду, памятники с охотничьими достижениями. Но драма таки немножечко перешла в фарс, и я, по мере ознакомления, шалела всё больше. Вот на фоне фотографически изображённых реки, лодки и удочек мужик в болотных сапогах, держит огромную щуку. Причём то ли у фотки был дефект, то ли у художника руки-крюки, но изображение кривое: снизу всё короче, а вверху растянуто, и у изображённого ножки коротенькие, хвост щучий урезан, а верх несуразно длинный. Смазывает эффект. Да и щука не Ёрмундганд, с таким достижением в Вальхаллу не факт, что пропустят.

Но это ещё что! Всё затмило собой надгробие с язями. Мне показалось, что художнику надоели однотипные заказы, и он поглумился — впрочем, незаметно для заказчика. Потому что с камня смотрит просветлённо вылитый апостол в библейских одеждах. Сидит он в лодке и в обеих руках держит по язю. Одного подальше от зрителя, а второго протягивает смотрящему, и можно рассмотреть всё: и язиную чешую, и маникюр рыбака-апостола. «Не рыб будете уловлять, но души человеческие…»

Язь — рыба моей мечты.

Не, этого точно пустили в Вальхаллу. Один наверняка посмеялся и раздобрел.

И в этом месте во мне, во-первых, глумливо запел пародист на Онегина:

«Да я мерзавец, да я плохой!

Зато он мёртвый, а я живой!»

А, во-вторых, начала думать, что вот и я когда-нибудь тут окажусь, и язём здоровенным буду протягивать доверчивому посетителю роман с порнографией. И опираться на стопку этих романов. Улыбаясь язвительно, но всё равно просветлённо. Потому что в каком-то смысле уловляла души человеческие, хотя бы немножко.

В этом месте всобачу тематическую картинку «Антонио Вивальди и его «Времена года», хе-хе. Тоже стоит, довольный собой, со сдержанно счастливым лицом, говорящим — вот мои вечная весна, сияющее лето, золотая осень и зима, прекраснее которой нет!

Пы. Сы: добрые люди иногда наивно спрашивают меня за мои фантазии сексуального толка. Что ж, они имеются: я хочу стоять под осенним клёном, и чтобы Сэм Винчестер поцеловал меня и убил, страшно при том страдая от любви и всхлипывая от горя. Вот это, я понимаю, — порнография, а не эти ваши нелепые телодвижения!

Пы. Пы. Сы: ещё, как мне кажется, у меня поселилась сольпуга, хотя они, вроде бы, южнее живут, не в средней полосе. Но сейчас тепло, занесло, может, как-нибудь. Она маленькая, полсантиметра, и прыгучая, как чёрт. Живёт за книжным шкафом, иногда мигрируя на компьютерный стол и тихарясь в салфетках, которыми я утирала счастливые слёзы после просмотра сцены убийства (ах, лё шарман!). Активно охотится на мошек, летящих в открытое окно. Маленькая, а хелицеры будь здоров. Якобы взрослая прокусывает ноготь человеку. Взрослая может, кстати, сожрать целый улей пчёл и лопнуть от переедания (гугль иногда выдаёт дивные вещи). Но не убивать же её теперь, может, уживёмся. Правда, осенью вернутся коты с деревенских вакаций и наверняка её съедят.