Дитя фронтира

Владыка Гудвин дергал дверь в спасительный портал. Не получалось!

— Ты же ненастоящий волшебник! — сказал кто-то за спиной, — Тут не заклинания, а пушка нужна... Побольше.

Вот, черт! Так нравится пребывать в приятной самоуверенности, что может делать чудеса. А эта особа напомнила, что весь он и все благополучие Владыки Гудвина — липовые. Откуда вообще тут взялась эта девчонка?

— Откуда, откуда, — прочитала его мысли Элли,— Прикрываю тебя, дуралея. Посмотри в окно

Тени и Морок надвигались на Изумрудный город, окружили его... Никто был не готов, жизнь была слишком хороша, сложно было представить, что кто-то захочет отнять то, чем и сами готовы поделиться. В Изумрудном городе всегда весна и светит солнце, это казалось таким естественным, принадлежащим всему человечеству, что казалось невероятным, что кто-то захочет поглотить солнце. А Тени и Морок захотели. Они не могли дать свет, хотели других лишить солнца.

— А я предупреждала! — нагло бубнила эта деревенская девчонка, — Морок и Тени придут за вами, слишком много всего у вас, слишком много солнца — их это бесит

А уж его как бесит эта проныра! Приперлась и ноет, и ноет — дайте ей то, дайте ей это, домой верните, дорогу покажите, пакетик в дорогу заверните... Столько хлопот с ней и ее бандой — ненадежной, препирающейся между собою!

— Посмотрите на себя! — продолжала свои вызывающие наставления, — вы не готовы, утратили дух фронтира. О чем твои люди думают — велосипедные дорожки недостаточно широкие, а кофе недостаточно горячий, да? А беда, она, вон там!

Тени и Морок наслали на Изумрудный город пыльную бурю — помутнели изумруды, камни, что сохраняли Город в прозрачности намерений, крепости клятв и искренности чувств

— Ладно, подсоблю, — сказала девчонка. Соломенные косички торчали в стороны, а синие глаза глядели бесстрашно. Свистнула громко, банда ее без стука в палаты ввалилась. Ну и воинство: ржавый Железный Дровосек, Страшила, с прорехами и заплатками, худой и облезлый Лев и вот это несчастье, что путается под ногами, типа собаки...

— Только, видишь, — опустила глазки — привести нас в порядок нужно. А то дух наш силен, а все остальное — не очень. Дровосеку нужны очки — не видит не хрена! Страшилу подштопать, а Льву, да хоть попону какую — прикрыться. Сможешь? — посмотрела на Гудвина.

— Волшебник! — сказала она с сарказмом.

Попрошайничает, а столько важности!

— Это тебе вообще-то надо, Владыка Гудвин, а то без изумрудов останешься.

Владыка Гудвин был не готов. И к тому, что двери не открываются — не готов. И лишиться налаженной жизни в Изумрудном Городе, не говоря уже о битве с Мороком и Тенями. Настоящей битве, а не тех сказках, которые сам пустил в народ. Смотрел на борзую девчонку — в косичках солома застряла, в зубах укроп, нос картошкой, взгляд дерзкий...

Биться чужими руками неплохо, это его стиль — Гудвина Великого и Ужасного, фокусника-мистификатора и механика-недоучки. Но риск, каков риск...Страшно решиться. И решать надо.

— Тебе-то, зачем это надо? — спросил Гудвин, — Это же не твой Город.

— У меня личное, — ответила девчонка, — Кто ураган направил, что домик унес? Ктоо убил моих дядю и тетю, отчего умерли мои родители? Морок заморочил им голову, Тени отняли свет и жизнь... Я на фронтире выросла, у меня все без очков, вся кровь и смерть — настоящие!

Говорила пафосно, проникся. Слезку пустила. Велел попону принести, очки, новый пиджак для Страшилы...

— Не обойдешься этим! — заявила девчонка,— Давай в закрома веди! Ты же штуки всякие имеешь — время пришло опробовать.

Риск, каков риск!

— Тотошку к соседям отправим, помощи просить — у пса бровки домиком, морда жалостливая, в самый раз для понимания нашей проблемы, пусть кричит «Помогите, убивают!»

— Ну? — Элли уже держит в руках ружье из сундука, — есть что поновее? Нечего всякое старье совать.

Риск, каков риск!

Меркнут изумруды, прозрачность теряется, мрак надвигается. Владыка Гудвин не может открыть дверь своего разума и сердца и принять решение.

— Мямля и слабак!

Да, мямля и слабак. Утратил он боевой дух, слишком долго все было хорошо, не на фронтире он вырос.

— А это что? — проникла в шкаф.

— Это не могу дать! Нельзя. Это аннигилятор.

Стопроцентный риск!

Померкли изумруды, пропала прозрачность, заволокло дымом, ушла радость и уходит свет. Далекий лай Тотошки хриплый и слабый. Морок и Тени поглощают свет, чтобы мир весь стал Мороком и Тенью...

Дверь по-прежнему не открывается и Владыка Гудвин не может убежать.

Время пришло. Но риск... Каков риск

— Ну? — слабая и уставшая, смотрит дерзко. Железный Дровосек без руки, Страшила без ноги, Льву огнем опалило гриву, а Тотошка куда-то смылся.

— Ладно!

— Что ладно? Сам скажи! Чтобы не было потом такого: Взяла без спроса! Деревенщина! Я не хотел! Риск, каков риск... Прикажи мне. Сам понимаешь, выхода другого нет.

Невыносимая ответственность. Или это трусость, или страх? Но нет выхода, нет

— Аннигилируй!

— Окей! — поволокла аннигилятор. Обернулась

— Ты не беспокойся, я лично потом все изумруды вымою. Мы на фронтире все сами делаем, по хозяйству тоже... Не боись, Владыка Гудвин, добро победит.