Флешмоб про первый поцелуй

Девять персон помещались за столом не без труда: особенно после закуски, горячего, торта и фруктов. К тому времени, как пошёл пятый час празднества, Вера, наконец, начала держаться более-менее уверенно. Её приглашённые "кавалеры", ещё с утра интересовавшиеся окружающим миром, наоборот, размякли, разбухли, растеклись, развалились на стульях и перестали реагировать на раздражители, сосредоточив все силы на пищеварении. По преимуществу это были Кирины приятели: звать одноклассников Вера стеснялась, не хотела сплетен, да и парни постарше нравились ей намного больше, чем ровесники. Поначалу, воодушевлённые стеснительностью и неуверенностью именинницы, гости хорохорились и юморили, но еда постепенно сделала их похожими на мешки с картошкой. Некоторую подвижность сохранял один только Михаил, приглашённый из вежливости, в качестве хозяина стульев. Кира вертелась вокруг стола, выполняя одновременно роли официанта и массовика-затейника.

— Мальчики, а не сыграть ли нам во что-нибудь? — кокетливо предложила одна (надо заметить, уже в третий раз).

— Подожди, Кир! — взволнованно прервала её именинница, знавшая, к чему должна привести игра. — Успеем ещё! Ещё торт, вон гляди, не доели!

— Мальчики, кушайте торт! — согласилась сестра. — Вань, смотрю, у тебя уже кончилось. Может, добавки? Мы сами пекли!

— Не "мы сами", а Кира! — воскликнула Вера, смутившись.

Обман любого рода был ей противен, даже если дело казалось мелочей вроде списывания на контрольных или необоснованного хвастовства.

— Не прибедняйся! Мы делали вместе!

— Не слушайте, парни! Всё делала Кира, а я только мыла посуду...

— Молодец, Кирка! — выкрикнул один из гостей.

— Сразу видно, что с любовью сделано! — заявил второй.

— И со страстью! — ляпнул третий.

Все чему-то засмеялись.

— Кстати, "торт" происходит от итальянского слова "причудливый", "замысловатый", — зачем-то сказал Михаил, но на него никто не обратил внимания.

Сёстры поняли, что надо менять тему.

— Может, потанцуем? — снова взяла на себя инициативу старшая.

— Дам не хватает! — пожаловался занятый добавкой Ваня. Ввиду того, что рот его был набит тортом, фраза прозвучала как "Вам ве вафаеф".

— Было бы желание, парни, было бы желание! — Кира уже рылась на полке в поисках подходящего диска. — Кто-нибудь танго умеет?

Умеющих не нашлось. Только Михаил зачем-то вставил:

— Кстати, танго родилось в бедных районах Буэнос-Айреса в конце XIX века...

— Или всё-таки поиграем? — не унималась Кира.

— Игривая ты наша! — брякнул кто-то.

— Кира, ну хватит уже одно и то же! — взмолилась Вера. — Дай людям поесть спокойно! Миш, добавки хочешь? Не стесняйся! А ты, Ваня? Тоже не стесняйся! Возьми третий кусочек, Бог троицу любит! А ты... извини, опять забыла, как зовут...

В комнате заиграл медляк.

— Кавалеры приглашают дам, дамы им не отказывают! — выдала Кира фразу из какого-то фильма.

Она кокетничала изо всех сил, стараясь компенсировать стеснительность сестры, но гости никак не желали подниматься с мест: то ли настолько отяжелели, то ли смущались из-за малого количества партнёрш и уступали их друг другу из мужской солидарности. Пришлось Кире взять на себя роль аниматора: схватить за руку оказавшегося рядом "кавалера", стащить его со стула и начать топтаться по ковру в обнимку с ним. Три минуты, что длился танец, оставшаяся за столом компания сидела молча, поражённая смущением и чувством крайней нелепости происходящего.

—Это сколько ж ментов родилось1! — прервал тишину выпущенный из лап Киры партнёр. — А мы тут неплохо размялись, теперь можно ещё чайку!

— Ну, народ! Будем танцевать или будем киснуть? — раздражённо спросила Кира. — Колька, слышь? Отрывайся от стула!

Второй танец, равно как и первый, состоялся лишь для одной пары. Только на третью мелодию, когда, перед тем, как пригласить Ваню, Кира оглядела всех собравшихся, особенно сестру, свирепым взглядом, Миша решился подойти к имениннице, и они закачались под пение Селин Дион.

— Такого дурацкого дня рождения у меня не было никогда в жизни! — жалобно прошептала Вера. — И ведь чувствовала, чувствовала, что не надо ничего устраивать!

— Да, как-то не очень удачно всё складывается... — ответил Михаил.

— Спасибо, что хоть пригласил! А то все эти "танцы" с одной парой были сплошным идиотизмом! Я думала, провалюсь от стыда!

— А я вот заметил, что ты начинаешь проваливаться, и решил прийти на помощь!

— Ты настоящий друг...

— Главное, будь смелее! Может, ещё всё удастся? — Михаил подмигнул. — В случае чего я помогу!

— Поможешь? Чем?

— Намекну тому, кого ты выберешь, что надо поцеловать тебя.

По окончании третьего танца Вера засобиралась на кухню — ставить чайник.

— Какой ещё чайник!? — недовольно воскликнула сестра. — Именинница не должна никого обслуживать! Правда ведь, Миша?

Миша понял намёк и отчалил на кухню.

— Ну, вы тут пейте чай, а мне, пожалуй, пора, — неожиданно сказал один из гостей.

— Да и я, пожалуй, пойду, — добавил его сосед.

— Никаких! Сначала мы поиграем! — объявила Кира стальным голосом. — И возражения не принимаются!

"Сейчас или никогда, — поняла именинница. — Немедленно, иначе они разбегутся!".

— Шахматы? Шашки? Чапаев? Лото? Домино? Викторина? Карты? — спрашивала распорядительница праздника.

Из коридора высунулась голова Михаила:

— Кстати сказать, — заявила она. — Игральные карты впервые зародились в Китае, а в средневековой Европе их называли "молитвенником дьявола". А первые масти были не те, к которым мы привыкли, а мечи, кубки, монеты и жезлы...

— У ы фто? — спросил Ваня, жующий четвёртый кусок.

— Да так... Ничего, — миролюбиво ответил ему Михаил.

— Вот ы ны уфныфай! Уфный выфолфа!

— Вань, Вань, ну не надо! Он не умничает! Он про это говорит, потому что ему интересно! — заволновалась Вера.

— А мне не интересно! — зашумел Иван, кончив жевать.

Именинница тут же шлёпнула ему на тарелку пятый торт, чтобы поскорее занял рот и замолчал.

— В карты — так в карты! — объявила Кира. — Только сначала надо решить, на что.

— Денег нет! — заявили из-за стола.

— Раздеваться не буду! — прибавился другой голос. — У меня трусы некрасивые!

— Сейчас предложат на желание, смухлюют, выиграют и закажут какое-нибудь невозможное безобразие! — поддержал третий гость. — Знаю я этих девчонок!

— Может, на торт сыграем? — предложил Ваня. — Если выиграю, то унесу домой всё, что от него осталось!

— Да ладно вам, парни, что глупости говорите! — развязно вклинился Миша, забыв о том, что он младший в компании. — Вон какие тут девчонки красивые сидят, а вы не знаете, на что играть! На поцелуй надо, на поцелуй! Мы играем с вами десять конов и тот, кто будет лучшим по итогу, получает право поцеловать именинницу... если она не против.

Вера сидела вся красная как помидор. Сказать, что она не против, было бы ложью, сказать, что против — означало испортить план сестры и сделать напрасными столькие мучения. Оставалось только молчать.

— Молчание — знак согласия, — сказал Миша. — В дурачка, да?

Парни начали играть.

Десять конов обещали занять как минимум час времени, и Вере совершенно не улыбалось сидеть и наблюдать за игрой всё это время.

— Я пока выйду, освежусь, — сообщила она.

Выбралась из-за стола, дошла до туалета, умылась. Потом долго рассматривала в зеркале свои губы, которым остался час быть нецелованными, и гадала, станут ли они отныне выглядеть по-другому.

Когда Вера возвратилась в комнату, то увидела там Колю, обхватившего за талию сестру.

— Эй, не тот, кто первый выйдет, а тот, кто по итогам десяти конов! — воскликнул Михаил. — И не Киру, а Веру!

— Отстань, зануда! Кирка, пошли, выйдем! — сказал Коля и утащил сестру в коридор.

Остальные бросили игру и засобирались домой. Через десять минут, кроме Веры, в комнате остались только Миша, собиравший посуду, и Ваня, заворачивавший шестой кусок торта в салфетку.