Сказочное_не обижайте природу-матушку!

Не трогайте природу-матушку, иначе восстанет она и отомстит. Не сказочно, так как иначе... Сегодня просто о бережном отношении к природе. От нее не брать мы не можем, но здесь речь не идет о том, чтобы не брать. Речь о том, чтобы относиться к ней с уважением, бережно, с пониманием. Брать да не зарываться, не хапать как хапуги те, не травить, не портить, не плевать на нее...

Тема экологии поднимается у нас с Ольгой Гусевой в нашей дилогии "Змеиные сказки".  О природе и человеке в первой книге "Сказка о змеином князе" я уже писала. Сегодня будут отрывки из второй книги "Княгиня змеиная". Многое здесь собрано по кусочкам из реальности. Вопрос, поднимаемый нами в этой сказке, мы проштудировали. Оказалось, что он еще злободневнее, чем мы думали...

И дней двух не прошло, как поехали Артёмовы мусоровозы в лес Ратиборов. Мешки с мусором повезли зловонные да отходы всякие, остатки сгоревшего дома в сетках бульбовых [1].

А Петька с Истомой в это время по лесу гуляли, увидели, что за беспредел такой творится да поразились бесстыдству такому человеческому.

– Беги, Петька, в деревню да не оглядывайся, – Истома говорит. Понял все Петька, послушался. А Истома уж брата кличет через колдовство свое змеиное.

Стали рабочие Артёма мусор в лесу сваливать, вознегодовал лес, загудел яростно. Сосны да ели точно копья встали. Берёзы, дубы, осины трепетом тревожным округ окинули. Лес зашумел, застонал, завыл, как зверь раненый. К хозяину угодий здешних зов направил. Услышал зов тот змей державый да сестрицу свою Истому, в лес явился. С княгиней своей беседу прервал душевную. 

Пожег в огне природном, первобытном до пепла мусор да машины Ратибор, князь змеиный, и людей пожег намеренно – такова ярость его была великая. Был и Артём среди сожжённых, приехал он с рабочими в первый раз проследить, чтобы все гладко было. И последним, что видел он, змей был крылатый, у которого из ноздрей жар шёл, а из пасти полымя сыпалось.

Не стал Ратибор щадить, жалеть, отпускать людей – возмутили до глубины его действия их неправые, к матери-природе отношение безнравственное, похабное. Взъярился он точно столп огненный, природы воплощение, дикое, жестокое, древнее, да не злое не доброе. А после на землю дождь хлынул неистовый, да закончился скоро – омыт, красив, нов лес стоял, возродился он к жизни из пепла будто. Солнце сквозь иголки еловые да сосновые сияло нежно, сквозь листву деревьев лиственных. Зверье бегало да прыгало безбоязно, птички лесные песни пели заливчатые. Травы все, отдохнувшие, расправились, зеленее стали. Пахло смолой сосновой да хвоей вокруг. Благодать на лес снизошла, ласка доверчивая. Тепло обнял лес Ратибор крыльями чешуйчатыми да ввысь улетел синюю. Только солнце сверкнуло в глазах его золотых искоркой мягкой.

Прилетел Ратибор к княгине своей нежной. Ждала Яра его среди разнотравья радужного, в поле просторном. В глазах ее знание о том, что в лесу случилось, виделось. Смотрела Яра на Ратибора осторожно, тихими глаза ее были серые. Задумчивостью мерцали несколько. А губы Ярины, для Ратибора такие сладкие да желанные, чуть улыбались краешками точёными. Принял Ратибор людской облик, к Яре подошёл. Взглянул на нее – понял все, о чем она думает. Стоял он да в глаза ей смотрел молча. Ничего Яра не сказала ему, только руку его взяла вдруг да голову ему на плечо положила. Мудра была княгиня змеиная, естество древнее, нечеловеческое мужнее до конца принимала да понимала до сути самой.

[1] Бульбовая (диал.) – картофельная

Ратибор, князь змеиный

Ярослава, княгиня змеиная

Отрывок выше самый показательный, но до событий, описанных в нем, были и другие. О них ниже. Первая "пакость" и первое предупреждение.

И повадились с тех пор в лес Ратиборов люди лихие, копатели чёрные да искатели денег быстрых. И все городские или из села большого. Местные, о князе змеином помня, в лес не хаживали за вредительством каким, если только по грибы, по ягоды – не более, страшились гнева змеева. К лесу пришлые уважения не выказывали, мусор за собой не прибирали, а по ночам костры жгли из веток, тут же срубленных, и об угрозе пожара лесного не думали. 

Прознал о том Ратибор, князь змеиный, в гнев великий пришел, ярость жилы его кровью огненной заполнила. Молния по воздуху сухому в костёр разбойный ударила, что в лесу жаждавшие наживы развели. Над поляной грянула тишина ползучая, тяжёлая… От леса шелест пошёл, да туманом болотным повеяло… Испугались люди буйства такого природного, в кучу сбились, по сторонам озираться начали. Сила древняя, мощь природная, могучая, с неба вихрем на поляну скинулась, разметала почву лесную, влажную, листья опавшие, песчинки да ветки сломанные, отсохшие. В вихре том крылья распахнулись огненные. Оторопели люди, застыли в ужасе. Смотрели, да не поняли, то ли человек, то ли зверь пред ними предстал. А глаза того золотом горели непознанным, да хладом смертным от него веяло. 

Побежали люди от стыли этой кромешной, да непросто то было, казалось людям, что травы ноги им цепляли, древа ветвями путь преграждали, лес не пускал их будто. Кто-то нож хотел достать походный, да выронил из руки дрожащей, так и остался он сталью сверкать в просянике остротонком. 

Вторая "пакость" и второе предупреждение:

А в лесу ночью снова костры жгли, да много, и все в местах разных. Народу пришлого в ту ночь туча целая в лесу засела, камни самоцветные да клады искали, рыскали, как воры в дому темном. Канавы рыли, папоротники выворачивали, металлоискателями вокруг шерстили, а не находили ничего, так кто словами дурными брызгал, кто злость свою на деревьях да кустарниках вымещал. А кто и к выпивке прикладывался, неудачу свою залить хотел. Один даже по пьяни головню схватил и в сухостой бросил − мало ему жару от костра показалось. Полыхнуло так, будто бы бензином облито было, а в следующий миг дождём с градинами шибануло об землю. Струи хладные пожар уняли, да только не успели люди безалаберные порадоваться. Град бил так, словно бы картечь то была, а не льдистой воды кусочки. Доставал и под кустами, и под палаточным пологом. А земля под ногами жижей вязкой казалась, болотною тиной жадно чавкала, падали и встать не могли градом побитые, в траве да земле изгвазданные. 

Раскололось небо, растрескалось, молниями жгучими воздух жгло... Рёв громовой на округу всю обрушился. Лютовал и свирепствовал князь змеиный. Волей его в эту ночь небо стенало, грозой разверстое, да ветр бесился шквалистый. 

Бежали люди из леса заповеданного, себя не помня, гнали их ветер и град, и шелест звериный. Оглянулся кто-то на горе свое – крыла узрел могучие, чешуей змеиной, черной, точно сталью, блестящие, небо застившие, в свете молний ярких. И ударил людям вслед хвост-хлыст змеиный, точно суводь [1] закрутился неистовая, землю всколыхнув − тишь на лес снизошла страшная, тёмная. Убежал кто, а кто в кустах схоронился, утром только из леса выйти осмелился. 

[1] Суводь − вращательное движение в реке за выступом берега, вдающимся в русло

Как видим, в третий раз предупреждений не было, ибо сколько можно... Любите природу, мать нашу.