Барби "понесло"

Я горестно вздохнула и огляделась вокруг себя: я была в парке, в центре которого уже стояла наряженная новогодняя ёлка: да, завтра, 30 декабря, уже начнутся школьные каникулы, но сегодня гуляющих в парке было немного – после работы большинство людей спешило по магазинам, чтобы приготовиться к празднованию Нового года. Зачем-то забрела в ближайший сетевой супермаркет и я. Никто не обратил внимания на то, что оттуда я вышла с баклажкой напитка с названием, которое показалось мне забавным даже сейчас: он назывался «Вертолёт». Нет, только не подумайте, что я его украла! Под тем, что никто не обратил внимания, я имею в виду то, что это вообще-то алкогольный напиток, а мне нет ещё и пятнадцати лет. То ли, я во вполне взрослой куртке, из-под которой виднелись ярко-зелёные леггинсы, и вязаной шапочке, выглядела достаточно взрослой, то ли работникам магазина, у которых был «аншлаг» покупателей, было не до того, то ли сработало и то, и другое сразу.

Я вернулась в парк, нашла тихую аллейку и опустилась на скамейку: несмотря на конец декабря, было совсем не холодно и снега тоже ещё не было. Первым делом я сорвала с баклажки и отправила в урну этикетку, чтобы случайно увидевшие меня не могли подумать, что я пью именно алкогольный напиток. В сумочке зазвонил телефон, я вытащила его и увидела, что звонит Русик. Нет, я не была сейчас готова объясняться с ним, поэтому сбросила звонок и приложилась к баклажке. Через несколько минут вновь раздался звонок от Русика, я вновь сбросила. Затем ещё и ещё. В конце концов я просто выключила телефон. Сколько я так просидела, то жалея, то ругая себя и потягивая «Вертолёт», который неожиданно для меня оказался очень даже вкусным, я не знала: стемнело рано, но в парке исправно работали фонари. Когда же я рискнула включить телефон только для того, чтобы посмотреть время, пришла в ужас: шёл уже одиннадцатый час вечера, а я «в двадцать два тире ноль ноль» (по выражению отца) должна была быть дома. Однажды, около полугода назад, загулявшись с подружкой, я уже была наказана за опоздание домой. Я бегом бросилась к автобусной остановке: от парка до моего дома было достаточно далеко – минут сорок общественным транспортом. Вновь зазвонил телефон, я вновь сбросила звонок и отключила гаджет. Автобуса не было долго: я и понятия не имела о том, что после двадцати двух часов он ходит гораздо реже. Единственное, что меня радовало, было то, что отец на дежурстве, и сегодня мне точно не придётся объяснять ему причины своего опоздания – рассказывать правду я, конечно, не собиралась. А завтра? Да, завтра мама наверняка расскажет ему о том, что я пришла домой намного позже (в этом я уже не сомневалась – автобуса всё не было и не было) «двадцати двух тире ноль ноль», но я за ночь что-нибудь придумаю и, может быть, обойдётся даже без наказания. В конце концов я решилась в первый раз в жизни вызвать такси и услышала в ответ радующее слух «Через семь минут подъедет белый «Фольксваген-Поло» номер такой-то»…

- Ты где была до сих пор? Уже почти двенадцать! И почему телефон выключила? – мама встретила меня на пороге квартиры.

- Да просто так получилось. А у телефона аккумулятор сел, - промямлила я не очень вразумительно, снимая куртку и шапочку.

- Ты ещё и пьяная? – пришла в изумление она.

- Почему это я пьяная? – не меньше, чем она, изумилась я её словам – к моему собственному удивлению, пьяной я себя не чувствовала, несмотря на то, что до сегодняшнего дня никогда не пила никакого алкоголя.

- Ты же знаешь, что я вообще не пью! Даже по праздникам, поэтому запах «за версту» чую! Да ещё тебя и кто-то на машине привёз! Кто? – мама, по-видимому, «дежурила» у окна, которое выходило во двор, не дозвонившись до меня.

- Это такси было, - призналась я.

- Какое ещё такси? Я что, по-твоему, такси от обычной машины не могу отличить? – вскипела она, на моей памяти никогда не пользовавшаяся такси и поэтому вероятно не знающая о том, что сейчас «шашечки» совсем необязательны.

- Ну, правда, такси… - вцепилась в это слово я: хоть здесь мне не надо было ничего придумывать в своё оправдание.

- А во что ты одета? – теперь, когда я сняла куртку, мама заметила на мне ярко-зелёные леггинсы. – Бродишь где-то по ночам в лосинах – это уже даже и не модно! Что можно подумать о пьяной и так вызывающе одетой девушке, которую привозят домой на машине?!

- Это не лосины, а леггинсы, - только и смогла возразить я. Я не понимала, почему она так невзлюбила купленные мной на сэкономленные карманные деньги штаны, которые мне очень нравились.

- Какая разница! Был бы отец дома, ты бы сейчас их уже сняла, а заодно и трусы, и виляла бы задом уже не для того, чтобы завлекать парней! – мама разъярилась окончательно. Так разъярилась, что стало ясно, что просить её ничего не рассказывать отцу, было бы всё равно, что подливать бензин в огонь. Поэтому я даже обрадовалась, когда услышала от неё:

- Завтра отец тебе устроит по полной программе – за всё получишь, а сейчас – марш спать!

Уснуть я, несмотря на то, что пила алкоголь, не могла долго. Я лежала в кровати и думала вперемешку и о предстоящей «полной программе», и о том, как мерзко я поступила с Русиком. И даже о том, как омерзительно вела себя по отношению к Иринке тогда, во втором классе, несмотря на то, что уже знала о том, что такое «атата», на собственной попе…

То, что отец заканчивает дежурство в девять утра, поэтому дома будет никак не раньше, а скорее всего позже, десяти, я прекрасно знала, поэтому к этому времени, позавтракав с «игравшей в молчанку» мамой, вернулась в свою комнату и включила ноут…