Ардан-3. Кольцо Стихий. Книга в процессе.

Тьма постепенно растворяется перед глазами, уступая место болезненно пульсирующим багровым всполохам света, то медленно заливающими собой всё пространство, то столь же медленно погружая меня во мрак. Чувствую под собой мягкую подстилку. Лежу на дне чего-то округлого... похоже, это большая чаша... я тяну вверх свои пухлые ручонки, сжимаю да разжимаю пальчики. Пытаюсь что-то сказать, но изо рта вырывается лишь детский лепет. Я абсолютно наг, каким и следует быть новорожденному, но при этом не чувствую холода. Как и голода... но он скоро даст о себе знать, наверное...

Надо мной склоняются три женщины... понимаю, что никогда таких не видел. А каких... мне доводилось раньше видеть? Раньше, чем когда? Не пойму. Не могу вспомнить...

Лица женщин миловидны, они неуловимо похожи друг на друга, будто сёстры. У каждой изо лба торчит по паре рогов, глаза их без белков, полностью черны, но... мне не страшно, ибо они по-доброму улыбаются. Сам не знаю, с чего я решил, что мне могло бы быть страшно. Они обмениваются радостными взглядами, начинают переговариваться, но их речь мне не понятна совсем...

***

— Он странный, но интересный, — выпрямившись, говорит средняя сестра.

— Похож на человека, даром, что его отец сэнайн, — ухмыляется старшая сестра, легонько касается пальцем кончика носа младенца, отчего тот смешно моргает. — Надеюсь, когда ты подрастёшь, то станешь сильным воином, и мы скрестим с тобой клинки, когда ты заявишь о своих правах на трон Райнора, малец. Уж тётя Лайдана задаст тебе жару.

— Лайди, никто никому жару задавать не будет! — повышает голос младшая сестра, сверкая яростными глазами на ухмыляющуюся старшую.

— Что, Ни, хочешь бросить мне вызов? — старшая отрывается от стоящей на чёрном пьедестале чаши, где лежит новорожденный, выпрямляется и, скрестив на груди руки, приподнимает бровь.

— Всё бы тебе подраться, Лайди, — средняя сестра качает головой.

— Я всегда за хорошую драку, Сиа. Готова хоть сейчас против вас обеих, сестрёнки.

— Да что с вами такое?! — вспыхивает младшая. — У меня сын родился! Единственный в своём роде во всех четырёх мирах! Первое! ЖИВОЕ! Дитя! От союза Тьмы и Света!

— Я рада за тебя, Нирай, — улыбается средняя. — До самого конца не верила, что твоя затея связать свою судьбу со светлым к чему-то приведёт.

— Ага, — старшая кивает. — Вопреки всем запретам пошла на это, и надо же... получилось, — она тоже улыбается. — И я рада за тебя, хотя твоему избраннику теперь не позавидуешь...

— Он знал, на что шёл, — смурнеет младшая, ведь её любимый теперь станет изгоем среди своих; светлые неукоснительно соблюдают закон — сэнайры и райканы не должны быть вместе, ибо дети от такого союза всегда рождались мёртвыми... всегда, без исключений... до сего дня.

Нирай с улыбкой смотрит на сына. Левый глаз младенца по краю радужки алеет, точно багровый дотлевающий уголёк, а правый — блестит золотым отливом.

— Человечьи дети постоянно кричат и плачут, — качает головой средняя сестра. — А этот... лежит себе да нас разглядывает. Замечу, разглядывает с интересом. Будто изучает...

— Так он же не совсем человек, Сианра, — Нирай самодовольно усмехается.

— Ага... полукровка. Причём даже ни кадир, ни галамир, — добавляет старшая. — Вообще не понятно, кто. Левый глаз — почти как у кадиров, правый — почти как у галамиров. Странный ребёнок…

— Важно, что это мой сын, — младшая гладит малыша по голове, на которой еле проступает пушок чёрных волос. — И он нам поможет, когда вырастет.

— Да, только с нашими райканскими детьми расти ему нельзя, — старшая отрицательно качает головой. — Задавят.

— Совсем беспомощный, — кивает средняя.

— Это пока! — вновь вспыхивает младшая, потом тяжело вздыхает. — Придётся растить его на Ардане, среди обычных человеческих детей.

— Ну, твой избранник тебе наверняка поможет, — усмехается старшая. — Его же теперь не пустят в Эвеонер. Или заточат в… светлице.

Она специально так говорит, чтобы подразнить младшую. Нирай скрипит зубами от досады. Как будто она не знает, что её любимому путь в Эвеонер закрыт навсегда. В Райнор же ему нельзя. Грайдариен не выживет в мире вечной темноты. Остаётся Ардан — мир людей. Место, где и светлые, и тёмные могут сходиться и жить, если захотят… если осмелятся. Правда, и там есть свои неудобства…

После великой войны, когда Даррат вторгся в Ардан, люди, объединившись с райканами и сэнайрами, выступили против Пустотного Пожирателя и его орды. Враг был отброшен и сбежал в Хроннот, только миру людей и его обитателям досталось сильно. Один из трёх материков ушёл под воду, второй — превратился в безжизненную каменную пустошь, третий — оказался разделён широкой полосой пустыни на две части, причём южная часть оказалась накрыта барьером, сквозь который пока никому не удалось пробиться...

Хуже всего то, что спустя девять веков после той войны, люди окончательно утратили свои способности ваирагии. Всё, что им сейчас доступно — магия. Ардан превратился в тень своего былого величия. Люди озлобились, стали бороться за власть, разделились на восемь королевств, а ведь были единым народом, как райканы и сэнайны. Светлые и тёмные пытались помочь обитателям Ардана вернуть былую силу, чувство единства с миром, но все усилия оказались напрасными. Людям не стать прежними, пока не вернутся джены — четыре великих дракона стихий.

Утратив ваирагию, люди и жить стали гораздо меньше, подавляющее большинство из них забыли прошлое великих предков, пожертвовавших всем ради победы над Дарратом. И её сыну придётся расти в этом мире, где теперь всем заправляет жажда власти и наживы. Но потом... она обязательно покажет ему Райнор — ведь это его дом.

Нирай с любовью смотрит на сына, вновь гладит по голове

— Ты изменишь всё, мой маленький, — шепчет Нирай.