Горькие последствия - душевные терзания

Присоединяюсь к флешмобу о горьких последствиях от Дарьи Нико.

Опыт - не только сын ошибок трудных, но и брат последствий горьких). 

Отрывок из книги Ольга. Уроки престольного перволетья.

Лето закончилось, пришёл месяц вересень, едва заметно, но верно обозначивший приметы увядания. Первые жёлтые листья слетали с ветвей, солнце светило ласково, но будто устало, без весеннего задора и летнего исступления. И этот, только лишь наметившийся, но неизбежный упадок природных сил был созвучен опустошению, поселившемуся в её душе.

Воскрешая в памяти события, предварявшие её заточение, Ольга внутренне содрогалась. Она понимала, что если взглянуть на случившееся с ней отвлечённо, спокойно, то стоило признать поступок супруга делом обыденным. Наказывать жену за непослушание – право мужа. Но её ведь никто никогда раньше не бил. Отец и голос-то на неё редко повышал. «Плохого ты не видела» – приходили на память слова супруга. Теперь вот увидела… И было обидно и горько. Хотелось плакать и жалеть себя, но ведь так она уже поступала.

Возможное продолжение минувших событий пугало не меньше воспоминаний о них. То, что князь придёт к ней снова, являлось столь же ужасной вероятностью, как и то, что он более не пожелает её видеть, и её заточение останется неизменным и безлетным.

Впрочем, не стоило себя обманывать – эти вероятности не были равноценны… Преодолев очередную веху на пути превращения из беззаботной девы во взрослую жену, Ольга ясно осознала меру своей зависимости от могущественного супруга. Если Игорь оставит её без внимания, она станет никем. «Иная жизнь, она хуже смерти», – однажды заметил князь Киевский. Он знал, о чём говорил, и мог ей устроить подобное. То, что случилось с ней недавно, это всё мелочи, это можно было и потерпеть. Так ведь ей сказал десница, человек, проведший рядом с князем не один год… Возможно, когда-нибудь она станет значимой, сделавшись матерью наследника, возможно, если ей хватит сил и хитрости, однажды она обретёт значимость даже и сама по себе, но сейчас она всего лишь вещь своего супруга. Обидно и горько… Но удел стать никем гораздо горше доли быть вещью в том случае, если ты – вещь, значимая для своего могущественного обладателя. А доселе она была супругу нужна…

Какое-то глубинное женское чутьё подсказывало ей, что Игорь вряд ли оставит её без внимания, слишком нравилось князю обладание ей, предварённое подавлением и угнетением её воли и тела. Какие чувства она явит ему, когда он возжелает увидеть её? Покорность, дерзость, равнодушие? Всё одинаково плохо. «Ты ведь князю по сердцу пришлась, лаской и смирением могла бы из супруга верёвки вить», – вспоминались наставления многоопытного Асмуда. И об этом ей не только десница говорил, но и Яромир, и Дагмара. Всё это понятно, но кто научит, как справиться с собой и суметь стать ласковой со своим мучителем?

Вот если бы её чрево смогло зачать, если бы пришла пора непраздности! Пусть князю и не отчаянно нужен наследник его крови, потому как уже один имеется. Но дитя, которое вождь сумел дать женщине, названной им во всеуслышание, перед людьми и богами, своей, возносило его в глазах подданных, с древних времён являясь утверждением его мужской силы, могущества, и свидетельствовало о благосклонности богов. Счастливица, носившая под сердцем плод любви вождя, стихийно попадала в отблеск этого величия, становилась значимой, получала защиту и неприкосновенность.

Увы, эта повесть была не об Ольге.