К флешмобу о свадьбах

У крыльца казармы столпились все, кто только мог на это время забросить служебные дела ― не так уж часто сотрудники Отдельной Коллегии женятся, и тем более выходят замуж. Алики делала вид, что никого не замечает, но ее глаза восторженно поблескивали, потому что шумное внимание ― а вокруг были в основном мужчины ― возбуждало и радовало ее.

― Знал я, что она хорошенькая, но что такая красотка, представить не мог! ― выдохнул кто-то за ее спиной, и она только стрельнула в сторону плеча взглядом, а на губах замерцала застенчивая полуулыбка.

― Вы сегодня прекрасно выглядите, агент, ― одобрительно заметил майор Гиеди и добавил: - В этом платье вы похожи на королеву!

Он предложил ей руку и повел к открытой карете, украшенной цветами и лентами. Четверку лошадей выбирали самых красивых из имеющихся в конюшнях коллегии, их гривы тоже были украшены цветами и лентами, а кучер был больше похож на бравого офицера, кем, естественно, и являлся.

Гиеди подсадил Алики в карету, подождал, пока она расправит платье, и помог сесть подружке невесты, причем Наора сразу поняла, что майор смотрит на нее отнюдь не просто как на элемент убранства кареты. Это были руки мужчины, и они задержались на ее теле на какую-то долю секунды дольше, чем это одобрил бы Кастер.

После этого майор почтительно подсадил в карету тетушку Мирриму и легко вскочил в нее сам.

Тетушка Миррима сегодня была посаженной матерью, а майор ― посаженным отцом. Алики попробовала было навязать эту роль Рет-Ратусу, однако он решительно отказался и в приказном порядке назначил майора, сам же как обычно предпочел держаться в тени и серым невидимкой забрался в самую последнюю карету свадебного кортежа.

― Хорошо выходить замуж в такой день, ― поглядывая вокруг сияющими глазами, промолвила Алики.

Карета ехала по нарядным улицам города, разноцветными корзинами проплывали мимо клумбы с крокусами, деревья еще не выпустили первые клейкие листочки, а только словно покрылись зеленеющей дымкой. Небо будто специально помыли для праздника, и солнце сияло очень ярко и в то же время очень мягко, как это бывает в счастливые деньки середины весны. От этого было необычайно приятно катиться в открытой карете и чувствовать, что глаза прохожих смотрят на двух юных пассажирок и сравнивают, кто лучше: невеста в голубовато-белых шелках, с тончайшей кружевной наколкой на распущенных темных волосах, или ее светловолосая и светлоглазая подружка, чье баснословно дорогое модное платье изысканно дополнила простенькая соломенная шляпа с приколотой к тулье живой алой розой.

Они подъехали к Пантеону ― не тому, Имперскому, чей мощный купол маячил за рекой, а гораздо более скромному городскому, небольшому, но умилительно пышному, как праздничный торт; именно здесь сочетались браком мужчины и женщины, принадлежащие к различным конфессиям.

Катрей, немного подавленный и потерянный, стоял рядом с отцом недалеко от крыльца. Двое его шаферов ― друзья еще со школьной скамьи ― стояли рядом, чувствуя себя как на маскараде в пестрых костюмах алебардистов позапрошлого века и радуясь в душе, что хоть дурацких алебард им не выдали, а дали ничуть не более подходящие к костюмам вполне современные рапиры.

Увидев подъехавшие кареты, Катрей дернулся было к ним, однако отец удержал его за локоть и велел стоять около шаферов, а сам двинулся навстречу майору Гиеди, который, сказав своим дамам: «Посидите пока», выпрыгнул из кареты.

Они обменялись рукопожатиями, и, осведомившись друг у друга, все ли готово, подтвердили готовность начать бракосочетание. После этого они еще раз пожали друг другу руки, и, более похожие на дуэльных секундантов, разошлись к своим подопечным.

Бравый майор выгрузил из кареты своих дам («Майор!» ― укоризненно приструнила его Наора), подсунул локоть невесте и чинно повел ее к ступеням Пантеона. «Корзина, корзина!» ― встревожено зашептались окружающие, Наоре сунули в руки корзину с букетами и венками, и она, в несколько больших шагов догнав майора с Алики, пристроилась к ним в затылок.

В Пантеоне было светло и весело: солнце попадало внутрь через цветные витражи огромных окон и световой люк в центре купола. Втроем они дошли до аналоя, стоящего в самом центре помещения, и остановились. Гости, перешептываясь, подтянулись в храм вслед за ними и встали вокруг них. Служки, подсказывая гостям приглушенными голосами, расчистили путь к аналою трем священникам: один был северянин, как невеста, другой махриец, как жених, третий ― так выпал жребий среди представителей остальных конфессий ― таласар. Таласар, зрелых лет величественный мужчина с явной примесью ботисской крови, встал перед аналоем и открыл весьма солидно выглядящую книгу. Остальные священники стали по бокам. Гости начали перешептываться оживленнее: не каждый день встретишь взрослого мужчину, совершенно свободно чувствующего себя без штанов, зато в клетчатой юбке, едва прикрывающей колени.

Таласар постукиванием призвал собравшихся к молчанию.

― Я, отец Кариатис, ― сказал он звучным, хорошо поставленным голосом, ― по поручению септима Пантеона пришел сюда, чтобы совершить обряд бракосочетания девицы Алики и Катрея. Невеста здесь? ― спросил он, будто не заметил стоящей прямо перед ним Алики.

― Здесь, ваше преподобие, ― громко ответил майор Гиеди.

― Кто хочет взять ее в жены?

― Я! - громко сказал Катрей, стоящий у порога Пантеона с венцом в руках. За его спиной с рапирами наголо стояли друзья-алебардисты. ― Я, Катрей Каламе!

― Войди, Катрей Каламе, и сочетайся с Алики! ― пригласил его таласар.

Катрей, сильно нервничая, прошел к аналою и встал рядом с Алики. Алебардисты остановились за ним по обе стороны от Наоры.

― Повторяй за мной, Катрей, ― сказал таласар: ― Я, Катрей Каламе, перед всеми богами Пантеона беру тебя, Алики, в жены и клянусь служить тебе опорой и защитой.

― Я, Катрей Каламе, перед всеми богами Пантеона беру тебя, Алики, в жены и клянусь служить тебе опорой и защитой, ― повторил Катрей, повернув лицо к Алики.

― Алики, повторяй за мной: Я, Алики Гитион, перед всеми богами Пантеона беру тебя, Катрей, в мужья и принесу тебе любовь и верность.

― Я, Алики… ― у нее перехватило горло, она судорожно сглотнула и продолжила: ― перед всеми богами Пантеона беру тебя, Катрей, в мужья и принесу тебе любовь и верность.

― Алики! ― торжественно таласар-священник. ― Сегодня ты выходишь из-под опеки отчего крова и ступаешь под покровительство мужа и его семьи. Готова ли ты вести себя с надлежащим послушанием и кротостью?

― Да, ― шепнула Алики.

Майор Гиеди поцеловал ее в щеку (снова несколько более чем по-отечески), осторожно снял с ее волос тончайшую кружевную наколку и отошел в сторону.

― Катрей, сегодня под твой кров ступит юная девушка. Готов ли ты отнестись к ней с нежностью и пониманием?

― Да! ― объявил Катрей.

Священник согласно кивнул, и Катрей принял венец у Наоры и возложил его на голову Алики.

Обычно свадебные веночки делают из золота или серебра ― в зависимости от достатка объединяющихся семей. Однако Катрей был без пяти минут Карамельным мастером, и венок, который он возложил на голову невесты, был карамельным, им самим и изготовленным: полупрозрачные белые цветы с торчащими во все стороны золотистыми тычинками казались живыми.

― Катрей и Алики, отныне объявляю вас мужем и женой, и пусть будет ваш союз осенен благодатью Небес и счастьем! ― сказал священник. ― Преклоните колени для благословения ваших богов.

Отныне навечно обрученные опустились на колени.

К ним подошел священник-махриец и произнес молитву на родном языке; затем священник-северянин благословил их по-товьярски.

― Встаньте и принесите богам дары.

Эта фраза обозначила окончание церемонии, и, пока растроганные или возбужденные гости выходили из Пантеона, Алики с Катреем, сопровождаемые лишь Наорой и шаферами, прошли сначала в товьярский придел, где Катрей положил венок из живых цветов, поданный Наорой, перед воином-громовержцем Дайсом и его пышнобедрой женой, богиней плодородия Дайной, а после проследовали в махрийский предел, где Алики положила венок перед солярным владыкой Ангадасом, сидящим в компании своих главных жен ― богини любви Ормы и богини домашнего очага Арды; таблички с именами остальных его жен занимали почти всю стену за изваянием владыки.

Потом новобрачные с шаферами подошли к аналою расписаться в книге, а Наора тем временем разнесла букеты остальным богам.

Алики и Катрей подошли к порогу и остановились. Катрей смотрел на Алики, Алики смотрела себе под ноги. Глаза у нее подозрительно часто помаргивали. Алебардисты взяли рапиры наизготовку.

― Вы готовы? ― тихо шепнула Наора новобрачным.

Катрей как-то несмело взял Алики за руку и кивнул.

Наора вышла на крыльцо и, как выплескивают воду из ведра, выплеснула из корзины насыпанное на дно просо ― праздничный салют для новобрачных.

― Товьсь! ― подал команду поручик Гайал.

Наора отступила в сторону. Одновременно переступив порог храма правой ногой, в новую жизнь вышли молодожены.

― Хах! ― гортанно выкрикнул поручик.

― Хах! ― в одну глотку выдохнули все.

Разом сверкнули клинки. Офицеры и субофицеры коллегии, стоящие ровными рядами по бокам лестницы в своих парадных лазоревых мундирах с золотым шитьем, отсалютовали субофицеру Гитион Алики и ее мужу.

Лица и маски