Возвращение домой

Тут недавно был флешмоб на эту тему, в который я собиралась сунуться, но забыла. Ну, значит, вдогонку. Кину весь текст, он небольшой. 

И сразу предупреждаю: автор не считает, что персонаж прав! Персонаж - это не автор!

Сергей с наслаждением растянулся в ванне, закрыл глаза. Наконец-то дома! Господи, как осточертело ходить в постылой личине «барина»... Чего только раньше не сочиняли про путешествия во времени - смешно вспомнить. А на самом деле – рутина. Обычная исследовательская работа. Долгая и нудная подготовка, зубрежка, тренировки, тесты – а потом столь же долгое и нудное сидение в какой-нибудь грязной дыре. Да хоть и в столице. Никто ведь не пошлет сотрудника исследовательского института в «горячую точку» - безопасность превыше всего. Изучай быт, собирай материал... можешь потом диссертацию писать. Экзотика? Романтика? А слой навоза на улицах? А нужник во дворе? Даже если твой персонаж достаточно богат. Все эти любители шпаг и карет, банных веников и самоваров - что они понимают? Вся экзотика трехсотлетней давности не стОит нормальной человеческой ванны с шампунем! И никаких немытых никиток и феклушек! Никаких тупых рож, от которых просвещение отскакивает, как град от железной крыши! О, поначалу Сергей был настроен решительно. Мечтал создать маленькую общину свободных, образованных людей, луч света, так сказать, в темном царстве. Он будет своих крестьян учить, развивать, он...  Он честно пытался. Учил, помогал, развивал. Идеалист. Его хватило на полгода. Вместо уважения,  заработал от собственных слуг «звание» дурачка – за глаза, но он услышал;  а с их легкой руки сплетни поползли по всей округе. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы репутация «полупомешанного» сменилась хотя бы званием «чудака». 

Но теперь всё. Материала достаточно, работать с ним и работать. А в этот пещерный век больше ни ногой. В эту антисанитарию, к этим дебилам-соседям, одержимым идеей пристроить за него своих придурковатых дочек, никогда не слышавших, пардонне муа, слова «прокладка»... 

Вода в ванне остыла. Ладно, все равно пора заканчивать. Сергей потянулся за полотенцем – и обнаружил, что забыл его взять, равно как и халат. Открыл рот... и застыл, ошарашенный. Что он собирался сейчас делать? Звать Никитку, чтобы принес барину всё необходимое?! О боже! Неужели проклятая маска так пристала к нему? Стыд-то какой... 

Пробегая голышом по квартире, шаря по полкам в поисках полотенца (да где ж они лежат-то?), дрожа от сквозняка и  захлопывая опрометчиво оставленную открытой форточку (идиот, январь на дворе!), Сергей гнал от себя назойливую, как осенняя муха, мыслишку: будь он ТАМ – не он, а Никитка носился бы по дому, не себя, а Никитку он бы ругал за забытое полотенце и сквозняки... а Никитка прятал бы бесстыжие зенки и мычал что-то условно-оправдательное, прекрасно зная, что дурковатый барин сечь не станет, даже в морду не даст, самое большое – покричит, да потом сам же и застесняется. 

А потом рябая Фекла вытерла бы лужи на полу... а откуда взялись бы лужи, ведь ему бы не пришлось бегать мокрым? Неважно, если бы чего надо было, то и вытерла бы. 

Холодильник был пуст. Естественно. Сергей в очередной раз чертыхнулся, взвесил вариант похода в супермаркет за пельменями... и заказал пиццу. Хоть не ходить никуда. Первый день дома. Отпраздновал, называется. 

Жуя похожую на подметку пиццу, он с откровенной тоской вспоминал, как сдобная румяная кухарка Марьюшка вносила в столовую сдобную румяную кулебяку – прямо по Гоголю, с осетринкой, с грибочками, с гречневой кашей, да с еще чем-то таким-этаким... и какой дух шел от этой кулебяки – с ума сойти! Эти пиццеделы удавились бы от зависти! 

А какие борщи Марьюшка варила... 

А пироги... 

Да и сама она была очень даже ничего, мелькнуло в голове, и Сергей покраснел. Хотя – чего краснеть-то?

Диссертация продвигалась медленнее, чем хотелось бы и ему, и начальству. Он и забыл, сколько времени отнимают бесчисленные бытовые мелочи и как они портят настроение. Магазины. Уборка. Невкусная еда в кафе. Изжога после. Готовка чего-то дома. Мытье посуды. Походы в прачечную. Стирка того, что в прачечную не потащишь... Тысяча и один способ отравить жизнь. Как-то раньше он этого не замечал.

Барином стал? – зудел где-то в уголку сознания противный внутренний голос. – Заигрался?

Ничего не барином, отмахивался Сергей. 

Ах, крепостное право, пережиток прошлого? А без него-то...

Да замолчи ты, злился Сергей. 

А то что? – хихикал внутренний голос. – По роже дашь? 

А антисанитарию забыл? – напоминал себе (и внутреннему голосу) Сергей. 

Ну и что?  - тут же приходил ответ. Водопровод от речки к усадьбе соорудить – не проблема. Инженера из города выписать, мужичков запрячь – сделают, как миленькие, и водопровод, и туалет в доме, и горячую воду. Электростанцию, черт возьми, на мельничной запруде! - Ага, размечтался. А провода? А лампочки? - Ну и бог с ним, шестьдесят свечей и свечами могу обеспечить, чай, не бедный. А ножкой притопнуть – будут каждую тарелку кипятком мыть. И рубашки мне стирать по три раза в день. 

Ах, барин ножкой изволят топнуть! – расхохотался внутренний голос. – Вот мы масочку-то и сняли!

- Да, барин! – не выдержав, Сергей выкрикнул это вслух, благо был один в квартире. – Барин! Молчать, дурак!

И топнул ногой.

Назавтра он явился в институт с просьбой снова отправить его в командировку, чтобы «перепроверить кое-какие факты для диссертации».

- Ой, барин! Барин приехали!

Сергей вылез из брички,  по-хозяйски огляделся. Ишь, морды наглые, бездельные, стоят, глазеют. Как будто дела никакого нет. Вон, двор весь крапивой зарос. Этой крапивой да отстегать бы... 

- Никитка! Вещи мои занеси!

Белобрысый Никитка, травивший какую-то байку двум девкам на крыльце, покосился на Сергея, кивнул – и склонился к уху той, что справа. Девка прыснула в передник. 

- Никитка! Долго тебя ждать, мерзавец?! 

Парень нехотя подошел, взялся за баулы. 

- Разбаловал я тебя... – задумчиво протянул Сергей, стягивая перчатки. – Этак скоро мне самому всё делать придется. А? 

- Дык, барин... – Никитка запустил пятерню в нечесаные вихры, неумело изобразил  раскаяние. Но не сдержался – хмыкнул. Видимо, представив барина за работой. 

После чего Сергей с наслаждением заехал по конопатой физиономии. 

- Дык, барин... – повторил Никитка, на этот раз пялясь во все глаза. На лице его было нескрываемое недоумение – и... уважение. 

- Еще раз замечу, что без дела шляешься, - выпорю, - добавил Сергей. – Лично. На конюшне.

Последние слова он произнес с особенным удовольствием. И направился к дому.

Никитка, шмыгая разбитым носом, тащил следом баулы. Дворня шушукалась и переглядывалась.

«Ага, выздоровел барин, - с иронией подумал Сергей. – Ума набрался. Радуйтесь теперь.»

Шумел самовар. На столе красовалась гоголевская кулебяка. Марьюшка, сложив руки на животе, стояла в углу и поглядывала на вернувшегося барина многообещающе. Барин, разомлев от сытного ужина, косился на кухарку благосклонно. Но его более занимали иные мысли: у соседа за рекой – как бишь его? – четыре дочери. Кажется, две из них еще не замужем. Дурочки, конечно... но на личико ничего. Нанести визит, что ли? Впрочем, успеется. 

Сергей знал, что в институт он не вернется.