Лариса-и-Владик

Лариса-и-Владик жили в Риге и были очень дальними – пожалуй, даже условными – нашими родственниками по маминой линии. Все так и называли их – слитно, одним словом, и союз «и» в нем всегда воспринимался мной как благородная приставка «де» в дворянских фамилиях латиноязычных стран.

Оба они были очень похожи и состояли из иронии, цинизма и жизненного опыта. Но с Ларисой мы приятельствовали, а Владик относился ко мне эдак добродушно-покровительственно, как к ребенку неразумному. А так как я тогда, в 70-х и был неразумным ребенком, то тушевался и не мог достойно ответить на его иронию и шутки. Вот и не получалось у меня с ним общения на равных.

Кирилл родился в 78-м – как раз в том году, когда я с ними познакомился. В то лето я  приехал в Юрмалу, где они жили на даче, в отпуск. Лариса носила на руках пакет из детского одеяльца, который начинал орать, как только у него изо рта вынимали соску. Она вынимала соску – и тут же одеяло начинало реветь, как пожарная машина. Вставляла соску – тишина.  Лариса смеялась и называла этот номер «радиоприемник». 

В последний раз я виделся с ними летом 90-го, приехав в Ригу по делам всего на один день. Киры дома не было.

— Ты не заметил, как тихо во дворе? – усмехнулся Владик, – никто не ворует, не дерется, не ругается. Кирка в лагере. Улица осиротела… 

А потом был август 91-го и всё, что за ним последовало. Мы ещё несколько раз перезванивались, но, как-то, позвонив по знакомому номеру, я услышал на том конце провода латышскую речь… Через общих знакомых удалось узнать, что Владик и Кира умерли друг за другом с интервалом меньше года – отец от инфаркта, а сын разбился, катаясь с тремя приятелями на автомобиле в день своего четырнадцатилетия. О Ларисе ничего узнать не удалось.