Братские узы

– Бесчестные ублюдки! – рявкнул принц Теренс, пронзая голову убийцы коротким мечом с рунической вязью на конце.

Особняком сопротивления стали братья-близнецы. Не осталось и следа от их мирских распрей, в бою принцы стояли спина к спине, нанося зеркальные удары. Если Август сёк врага слева, то Теренс прикрывал его голову от меча справа, затем они менялись.

Ассасины заходили к ним с разных сторон, бросаясь в атаку по два-три человека за раз, но безрезультатно. Пол вокруг близнецов был устлан изрубленными телами имперцев. Белые пиджаки братьев обагрились, на волосах блестели капли чужой кровью.

Принцы, преисполненные яростью, безжалостно отправляли в мир иной десятки иерихонцев: вот полетела в сторону чья-та голова, а вот и пара рук, сжимающих короткий меч, взмыла в воздух.

А тем временем, ИЗП каждого из них накалялось под постоянным обстрелом…

Прозрачная оболочка защитного поля приобретала объёмные очертания и становилась фиолетовой, пока в один момент не лопнула мыльным пузырём.

– Брат! – взревел нечеловеческим голосом принц Август.

Услышав вопль, Камилла нарушила указ матери и выбралась из-под кучи сломанных столов. Маленькое сердечко пропустило удар и заложенные уши сами собой уняли звон громадных колоколов.

Всё её органы чувств обострились и припали к душераздирающей картине в центре бального зала.

– Август… ох! – прохрипел Теренс, дотронувшись до груди, где в правом лёгком теперь зияла сквозная дыра от пули.

– Р-ра! – продолжая удерживать младшего одной рукой, Август развернулся и рассёк имперского ассасина от макушки до пояса. Теренс, глядя за спину брату, поднял меч и отбил вертикальный удар кинжала. Качнув эфесом, он вскрыл горло врага.

– Не-е-ет! – взвыла королева Хлоя и попыталась броситься к сыновьям, но её придержал Вергилий.

– Огонь по крышам! Снимите этих мразей! – рявкнул он.

Королевские стражи вновь переключились с ближнего боя на дальний, разрывая плазмой на куски имперских «посланцев». Но «гости» маневрировали, продолжая крыть прицельным огнём, как главу рода, так и его наследников.

– Сдохни! – старший несколько раз полоснул убийцу, после чего, снял одним махом макушку с его головы.

– Кха! – раненный Теренс увёл от спины брата клинок иерихонца, пронзая его горло следующим движением.

Окутанный искрящимся фиолетовым полем, Август в бешенстве наносил удар за ударом, пока Теренс старался из последних сил прикрывать. А через несколько секунд лопнул и его пузырь…

– Сын! – сорвалась на истошный вой Хлоя.

Очередь из винтовки прожгла насквозь спину Августа, достав и до живота Теренса. Обоих братьев вырвало кровью. Силы держать меч у старшего исчезли.

Обняв Теренса, Август упал с ним на колени, стараясь закрыть от посыпавшихся на голову колющих и режущих ударов. Наблюдавшая за этим Камилла онемела от невыносимой боли где-то в глубине души. Жуткий холод пробрал всё тело. Слёзы не скатились с щёк, будто бы замёрзли на подступах.

Накачанные боевыми стимуляторами ассасины, тем временем, продолжали сечь на куски уже бездыханные тела. Одежда давно отвалилась и упала на пол вместе с кожей рук и спины, удары сняли скальп с двух молодых красавцев, что так и остались стоять на коленях в обнимку.

– Х-хватит… – проскулила принцесса. – Хватит, пожалуйста… Им же больно… – не ведая, что делает, маленькая девочка встала из-за баррикады и шагнула в сторону братьев, протянув к ним миниатюрную ручку, словно этого действительно было бы достаточно, чтобы остановить бойню.

Вдоволь нарубив мужской королевской плоти, один из ассасинов обратил внимание на белоснежную малышку. Под маской натянулись губы оскалившегося безумца. Стимулятор требовал продолжения кровопролития.

Не задумываясь ни о чём, убийца занёс кинжал, дабы опустить его на макушку принцессы. И в этот миг, перед ним возникла Хлоя.

Её голубые глаза полностью остекленели от горечи и боли. В них не осталось ни капли жизни, но в тоже время, они горели. Империя забрала у неё сыновей, хотела забрать и дочь.

Вергилий даже не понял, как эта хрупкая женщина вырвалась из его крепкой солдатской хватки. И как смогла преодолеть расстояние в десять метров незаметно для человеческого глаза.

– Оставь мою дочь, – произнесла она голосом столь холодным, что даже на северном полюсе Коррелии мохнатые птицы почувствовали, как расходятся по коже мурашки.

Ассасин застыл. А затем упал замертво, с занесённой рукой.

Из романа "Кровь Арагона"