Пишем сценарий

Гриша вышел из бара "Бедный Йорик" слегка поддатым: здоровый глаз его смотрел в сторону остановки троллейбуса, а черное око, позаимствованное у адепта Хаоса, уставилось на старика, подпиравшего стенку "Бедного Йорика". Не выходила из головы фраза режиссера:"Сценарий должен писать себя сам".

Гриша:

– Ну что, отец, сценарий писать будем?

Старик:

– Чего? Да пошел ты!

Гриша(доставая из кармана несколько червонцев и протягивая деду):

– Пойду, дорогу покажешь?

Старик(забирая деньги, и отталкиваясь от стены):

– Не отставай.

Гриша:

– "И они пошли: дед – в обед сто лет, и добрый молодец, мечтающий попасть в историю, которую не стыдно будет увековечить в..."

Старик:

– Что ты там бормочешь, парень?

Гриша:

– ...в анналах истории..прости за тавтологию.

Старик:

– Аналаах? Вах! Ты, случаем, не пидарас?

Гриша:

– "С самого начала между дедом и Григорием возникло недопонимание..."

Старик:

– Да не ссы, мне похуй, только давай без этой твоей заднепроходной пропаганды...

Гриша:

– Да ты мудр не по годам, старче, подругу мою из комы вывести сможешь?

Старик:

– Ч-чего?

Гриша(доставая еще пару червонцев):

– Подругу...из комы.

Старик(язвительно):

– Только этим и занимаюсь последние пятьдесят лет...

Гриша:

– Удачно?

Старик:

– Нет.

Гриша:

– Раз в пятьдесят лет и палка стреляет...на этот раз получится, в таком случае ты меня "послал" не в ту сторону.

Старик:

– Любой каприз за ваши деньги, сударь, куда тебя послать?

Гриша:

– Туда.

Они пошли "туда".

"Там", в больничной палате, лежала Машка.

Старик:

– В коме?

Гриша:

– В больнице, в палате, в кровати, в коме...

Старик(восхищенно):

– Да она везде, твоя краля!

Гриша(кивая, раздавая червонцы мед.персоналу, чтобы они очистили помещение):

– Тяжело жить, когда ты "везде", быть может, потому и замкнулась на себе девка.

Старик:

– Будет девке легче, когда будет "не везде".

Гриша:

– Что делать будешь, фельдмаршал?

Старик:

– Вывезем ее из палаты, чтобы была "не везде", если окажется недостаточно, то и из больнички, окажется маловато, тогда из кровати вытряхнем.

Гриша(с сомнением в голосе):

– Врачам это не понравится.

Старик:

– У них был шанс твою Машку из комы вывести, и они им не воспользовались, теперь моя очередь.

Гриша:

– Откуда у тебя столько отваги брать ответственность за жизнь незнакомого человека?

Старик:

– То, как ты деньгами соришь, да еще и со мною ими делишься, наталкивает меня на мысль, что мой Паркинсон прогрессирует – это придает мне смелости обреченного; похуизма эгоизма; неверие в реальность происходящего; веры в светлое будущее; желания стяжать с тебя еще червонцев; иии, это, кажется у меня "третий глаз" прорезается...глянь, а?

Гриша(наставив черное око на переносицу старика):

– Будто морщины на лбу складываются в форму век, прикрывающих третий глаз.

Старик(трубным голосом):

– Откройте мне веки!

Гриша(озираясь по сторонам):

– Щас, только скальпель найду, может, все таки, сначала Машку из палаты вывезем?

Машка (вскакивает на кровати – выскакивает из комы):

– Заебали, идиоты, полежать спокойно в коме не дали...

Гриша:

– Мы, своими разговорами, болезную "на испуг" взяли, да ты голова, фельдмаршал, агась, вот и скальпель нашелся!

Старик и Машка пулей вылетели из палаты, оставив Гришу наедине со скальпелем:

– "День только начинался, но свершилось то, что должно было случиться только к концу пьесы: взбешенный порушенным порядком повествования сценарист пустился вдогонку за беглецами... "