Потустороннее в Ермолаево

Представляю всем, кто еще не читал и "не в теме" :) две первые книги из цикла Потустороннее в Ермолаево : "Темное время" и "Зелёные святки". Весь цикл включает десять самостоятельных историй с полюбившимися читателям героями и всё ещё не завершён :) Часть книг выложена на Литрес, что-то есть на Дзене. Если книга понравится, продолжение появится и здесь.
Темное время - период, длящийся от Рождества до Крещения, когда стираются границы между мирами, и злые духи гуляют по улицам и дворам, стучатся в дома, торопятся обморочить людей, запутать, увести за собой на изнанку. Могла ли подумать Анна, что окажется в это время в деревне и увидит всё воочию? Могла ли предположить, что встретит здесь свою любовь?
Зеленые святки. Мир, открывшийся перед Анной в тёмное время, не отпускает её. Летом она возвращается в Ермолаево, чтобы остаться там навсегда. Знакомые «девчата» встречают Анну без особой радости — ведь на Зелёные святки может случиться всякое...

"Анна прошла вдоль стены, привстала на цыпочки, заглянула в крайнее окошко и отпрянула в испуге. С той стороны стекла белело женское лицо. Взгляд был невидящий, пустой. Худые руки вяло скребли по стеклу, и под обломанными ногтями чернела то ли грязь, то ли земля.

— Хитка тама, — проскрипело позади.

В разросшемся шиповнике кто-то стоял, слегка подрагивали ветки.

— Хитка?.. — выдохнула Анна тихонечко.

Куст раздвинулся, выпуская крупного растрёпанного кота. Неповоротливый и толстый, проковылял он к Анне на задних лапах. Зевнул протяжно, присел рядом на траву. На широкой морде редкими клочками встопорщилась жёсткая борода.

— Цигарочку б щас…

— З-зачем? — только и смогла спросить оторопевшая Анна.

 — Нутро просит, — натужно проговорил кот.

— Нет у меня никакой цигарочки,—- поспешила ответить Анна.

— Тетёха ты, — кот вздохнул и завозился, принялся что-то искать среди спутанной шерсти. Выбирая колючки да травинки, мурчал досадливо, и извлёк, наконец, замурзанный мешочек, протянул его Анне.

— Развяжи!

Та помогла, подцепила ногтем узелок.

— Табачок! — сипло сообщил кот, ловко занюхал щепоть и заперхал. — Забористый дюже! Самый смак!

— Кто это — хитка ? — решилась спросить Анна.

— Пакость, — сплюнул кот в сторону дома. 

Когда же Анна обернулась, успокоил:

— Не боись, не выйдет она. В дому будет, пока время не окончитси.

— Почему в доме? Что ей нужно?

Кот сгорбился, шумно почесал в броде, посоветовал:

— Шла бы ты отседова…

— А баба Оня? Она здесь?

Кот не ответил. Потянулся, а потом лениво поковылял к кустам.

Позади зазвенело, задребезжало стекло. Хитка налегла на него, словно хотела открыть.

— Беги, дурёха! — рявкнуло из шиповника, и Анна сорвалась с места, побежала со двора.

В свете луны, зеленоватом и зыбком, всё вокруг трепетало.

Множились странные шорохи, звучали далёкие голоса.

Кинулась откуда-то наперерез Анне чёрная кошка. Прежде чем укрыться в траве, ожгла недовольным взглядом, зашипела.

Призрачные белёсые фигуры появились впереди, зависли над землёй, будто поджидали.

Чтобы не встречаться с ними, свернула Анна в проулок, чуть не сбила с ног деда Семёна.

Тот вскрикнул тоненько, проблеял:

— Никак Анька? Напужала до колик!

— Там призраки!..

— Воздуховицы-то? — отмахнулся дед. — Безвредные они, завсегда перед Троицей показываются. А я вот брательнику гостинцы возил, — помявшись, показал на пустую тачку.

Анна хотела спросить почему же ночью, да вспомнила, что брат дедов давно на той стороне, со святочницей семействует.

— Ты чего по деревне шастаешь?

— Я к бабе Оне ходила. Никто не говорит, что с ней. Вот и решила узнать. А там в окне лицо! Хитка какая-то.

— Дурная ты девка, — вздохнул дед. — Всегда норовишь куда не след просочиться! Уж не серчай на старика за правду.

 — Вы как кот...

— Который? — подивился дед.

— Во дворе, на задних лапах прогуливался.

— Курево клянчил?

Анна кивнула:

— У него и махорка с собой была.

Дед хихикнул:

— Дворовый то. Зимой они спят, а таперича хозяйствуют. Ты его не обижай, он мирный.

— Он мне про хитку сказал, только не стал объяснять. Она такая неприятная, будто неживая! Как из ужастика.

— Из него и есть. Ты не смотрела в глаза ей? Не стучала в окошко?

— Н-нет.

— Пойдём до меня, Анька. Моя половина небось ужин справила, поджидает. Там и поговорим.

— Ты пошто так долго шлялся, хрен старый! — накинулась на деда жена. Завидев же Анну, примолкла, удивилась. — Анна?! Откуда взялась?

— По деревне бродила. К Оне попасть хотела.

— Как же это… — враз запричитала бабка. — Нельзя сейчас к ней. Неуж не сказал никто?

— Как же. Говорили. Только она всё одно по-своему сделает. Недаром Оня к ней прикипела.

Ужинать Анна не стала. Когда расселись у стола, попросила только попить.

Хозяйка налила ей густо-розового ароматного морса:

— Это из жимолости. Пользительный очень!

И под смачное дедово чавканье, завела рассказ:

— Не уполномочена я чужую историю сказывать, да ты ж настырная, опять куда влезешь по незнанию. Внучка Онина очень на тебя походила, шустрая была, вечно шмыгала везде, никого особо не слушала.

— Почему её лес забрал?

— Может и лес… Она с подружками на русальную неделю туда отправилась. В самое опасное время. Отбилась ото всех да заблукала, на древяниц вышла, в хоровод к ним попала.

— Кто это, древяницы?

— Вроде русалок они. На деревьях проживают.

Оня как узнала про то, сразу вызволять кровинушку кинулась. Она ж знаткая. Обряд провела, после схитрила — попросила у нечисти для внучки отсрочки. Уговорилась, что приведёт в лес, когда та заневестится. Дерево же, возле которого внучку нашла, пометила, чтобы не забыть. И всё думала потом, как отвести напасть? С подружайками собирались, мараковали всяко-разно, да только зря. Внучка тем временем подрастала. И решилась тогда Оня на нехорошее. Подрядила зимой мужичка, попросила то дерево срубить. Сказано — сделано. Только вот внучка с той поры дурная стала. Уставится в одну точку и лопочет что-то, вроде с кем-то разговор ведёт. Иногда находило на неё такое, что бросаться на всех принималась. Намучилась с ней Оня. Но не жалилась, терпела. А как лето пришло, аккурат на Троицу, девчонка и ушла. Но с того времени каждый год возвертается. Перед зелёными святками как раз. Год от году всё страшнее делается, ничего человеческого почитай не осталось.

Шмыгнет в комнатку свою и давай ходить! От стены — к стене, от стены — к стене. Как заведённая. Перебудет неделю и назад, к своим.

— Она тоже древяницей стала?

— Хиткой. Древяницы в отместку хиткой её обратили. В старом омуте живёт, что на самой границе.

— Вы всё время говорите внучка. По имени не называете.

— Нет у неё больше имени. Прозванье только осталось — хитка!"

Отрывок из книги Потустороннее в Ермолаево.