Синьор Ферми тогда сказал: "Это была хорошая физика"

        6 августа 1945 года они сбросили "Малыша" на Хиросиму. Сегодня уже никто и не помнит...

     — Они пронюхали, хе, хе... Что я ещё жив... Да, я последний из команды Оппи… Тогда, в Лос Аламосе я был самый молодой. Молодость… Ты не знаешь, что это такое, — старик пренебрежительно взмахнул рукой. — Лет через двадцать поймёшь. Но будет уже поздно. Хе, хе, поздно… Это, кажется, самая прикольная шутка нашего Создателя. Самая прикольная...

            — Вы работали вместе с Робертом Оппенгеймером? — спросил Даниэль, открыв блокнот. 

            — Я входил в группу синьора Ферми, — сказал старик, нахмурив седые брови. — А Оппи носил двубортный пиджак и шляпу, как у гангстера. Я понял, что он гений, когда во время стажировки в Гарварде он на спор выучил на кларнете фокстрот ″Сумасшедшая Салли″. Так и напиши — ″Сумасшедшая Салли″. Он был немножко психом, но женщины его любили. 

            — Скажите, — осторожно спросил Даниэль, — а что вы чувствовали, ну...какие чувства, когда она взорвалась? Ну, там в Аламогордо? 

            Старик вновь поднял на Даниэля голубые слезящиеся глаза и тихо пробормотал:

            — А как ты думаешь — какие?

            — Я думаю… Наверное, вы были счастливы, да?

            Старик некоторое время молчал, а потом резко встряхнул головой:

            — Ничего подобного! Там никто не был счастлив. 

            — Никто? А как это всё было? — спросил Даниэль. — Ну, что вы чувствовали?

            — Это было на рассвете, — сказал старик. — Земля там плоская, как тарелка, и солнце висело на востоке прямо над горизонтом. 

            Он опустил морщинистые веки и замолчал. В наступившей тишине было слышно только его сиплое дыхание. 

            — Тогда, — не открывая глаз, продолжил он, —  с противоположной стороны, с запада, взошло другое солнце. Он было ярче настоящего и с зелёным оттенком. Так и напиши — с зелёным. Много ярче, да. Оно было ярче тысячи солнц… Когда оно погасло, то настоящее солнце показалось мне совсем тусклым. Синьор Ферми тогда сказал: "Это была хорошая физика". А Оппи начал бормотать слова из какого-то древнеиндийского эпоса. Он знал на память. На санскрите. Что-то там про потрясателя миров. Что он становится потрясателем миров... Нет, я не думаю, что они в этот миг были счастливы. Нет… Скорее… ну… у всех нас как бы с плеч свалилась ноша. Тяжкая ноша. Это был такой груз... Никто не ожидал такой мощности. Сейчас все ноют, что ноосфера отупела. Да, отупела... За счёт притока нового поколения. Которое не знает всего этого. Не знает этого тяжкого груза. Это был всплеск... Вспышка разума, которая разорвала ноосферу. Церковники говорят, что мир изменился в момент, когда Адам и Ева вышли из Эдема и за спиной у них стал ангел с огненным мечом. Нет... Мир изменился тогда… В Аламогордо... Когда взошло это зеленоватое солнце. Это и был тот самый ангел... С огненным мечом. Ты успеваешь записывать, сынок? 

            — Да, продолжайте, — хрипло сказал Даниэль. 

            — Через три недели они сбросили "Малыша" на Хиросиму. Полковник Тиббетс написал на носу самолёта Б—29, сбросившего бомбу, имя своей матери — "Энола Гей". Представляю, как миссис Тиббетс  была счастлива, хе, хе...  Она бы тебе рассказала о счастье. А я нет… — старик  потряс седой головой, — нет... Я не был там счастлив...