История о человечности.

  Дорогие друзья, хочу рассказать вам одну грустную, но в то же время историю, которая повествует о человечности и доброте людей. Когда люди остаются людьми при любых обстоятельствах.

  Моя мама, будучи еще подростком, лет одиннадцати или двенадцати, жила после войны в поселке Кеткино, полуостров Камчатка. Время было послевоенное, она переехала туда со своей матерью, моей бабушкой, и младшим братом из Сталинграда, где бабушка работала, разбирая завалы разрушенных зданий.

  Жили очень бедно, первое время, даже не было дома и жили в землянке. А климат на Камчатке суровый много снега, холодно, одно слово Север.

  Рядом с поселком располагался лагерь, где содержались пленные японские солдаты и офицеры. Они строили дома, дороги, работали на полях, валили лес и выполняли прочую работу, которая нужна была нашей стране при ее восстановлении. К вечеру их снова сгоняли за колючую проволоку. Они стирались, приводили себя в порядок, отдыхали, пели, писали письма на родину и готовили еду…

  Мама, рассказывала, что запах от мясной тушенки и каши разносился по всей округе и местные голодные дети толпами стояли у колючей проволоки, держась за нее руками, неотрывно смотрели, как пленные варят себе, еду. Она говорила, что они могли так стоять, часами вдыхая запах, от которого просто становилось дурно. Потому что есть очень хотелось. Рыба из реки не покрывала потребностей детского организма. Да и почему-то в то время ее было мало. Часовые не подпускали пленных японцев к колючей проволоке, и дети стояли до темноты смотря на то, как люди едят. Но случилось чудо, то ли начальство поменялось, толи часовых поменяли. Японцам позволили подходить к ограждению, и они начали таскать ребятишкам еду в крышках от котелка. Мама рассказывала, что это была самая вкусная каша. Они ели ее прямо там кто руками, кто ложкой, а пленные японцы смотрели и не понимали, почему побежденные кормят детей победителей. Но произошло еще один невероятный случай.

 Мама ходила босиком, вот просто не было обуви. И однажды стоя у колючей проволоки, переминаясь с ноги на ногу потому, что уже был конец сентября и было очень холодно, ожидала свою порцию каши с мясом. Она говорила, что ноги замерзли так, что она едва их чувствовала (кстати потом она до конца жизни питала особую любовь к длинным и толстым шерстяным носкам). Подошел пожилой японец и протянул ей крышку от котелка с кашей. Она взяла, продолжая скакать на озябших ногах начала торопливо есть, пока ноги совсем не отмерзли. Японец смотрел на нее долгим задумчивым взглядом, потом со вздохом протянул руку и погладив ее по голове грустно сказал:

- Урусс, урусс….

Он дал ей знаками понять, чтобы она пока ест и подождала его. Он ушел и вернулся через несколько минут неся в руках теплые кожаные ботинки на толстом и плотном меху. К ним он приложил еще две военные ботиночные обмотоки. Обувь была несколько большой. Мама говорила, что ей казалось, они крутились у нее вокруг ступни, но были невероятно теплые и мягкие. Эти ботинки она носила несколько лет. Теплые, крепкие, сносу нет. А из обмоток ее мать, сшила всем теплые носки.

Ей всегда хотелось узнать, кто этот японец и как сложилась его жизнь – она помнила его всю жизнь. Моя мама рассказывала это воспоминание из детства много раз, и я каждый раз слушал его, как в первый раз...

А вчера ее больше не стало.