Прогадал

Стояло морозное ноябрьское утро. Сонные машины выбираются из дворов, крадутся по узким улочкам. Солнце лениво перекатывалось на горизонте и не спешило подниматься и начинать день. 

Дима впервые за долгое время вернулся в родной город N.  Он встал еще затемно, долго сидел в машине рассматривая пустоту перед собой, зябко ежился, пытаясь согреться. Ехал будто в тумане, пока течение дороги не вынесло его прямо на знакомые улицы.

Весь это время по радио обсуждали стояние флотилий на Тихом океане. Что-то говорили про разрядку.   

Машину бросил в переулке. С какой-то теплой ностальгией отметил, что на стенах дома ещё остались его неуклюжие граффити. Попутчик – так переводился его тэг. Эта мысль вдруг отдалась в нём невыразимой горечью, развеяв все теплые чувства. 

Утро стало пронзительно холодным, а город вокруг поразительно пустым и далеким. Он тут же поспешил убраться подальше, в твердой решимости закончить дела и до заката убраться отсюда. 

Подходя к дому, в котором жили родители, у подъезда он наткнулся на Юру. Тот курил, руки пряча в карманах дубленки. Розовощекий, здоровый, он с шапкой, надвинутой на глаза стоял и смотрел вдаль. Туда, где столбом поднимался в небо пар котельной.  

Когда подходил, Дима думал о том, что странно видеть его здесь. Юра жил на другом конце города и редко появлялся тут. Все школьные годы они расходились после гулянок в разные стороны, где-то в центре города. И если бы не интернет, то, наверное, никогда бы и не стали друзьями. Попросту бы не встретились. 

Они сразу узнали друг друга. Крепко пожали руки. 

— Туда ли ты забрел? — с улыбкой до ушей спросил Дима.

Юра только молча кивнул в сторону второго этажа. От улыбки не осталось и следа. В той квартире с матерью жил их общий друг Лёня. 

— Ему всё-таки удалось. — сухо сказал Дима.

— Ага…

— С третьего раза?

— Угу. — Юра принялся растирать руки. — В прошлый раз, только радужку поранил, сейчас умудрился….

Они постояли молча какое-то время. Каждый думая о своем. Юра о том, что не хочет ехать на базу. Дима о том, как ему прошмыгнуть мимо второго этажа и не встретить маму Лёни или его самого. 

— Чем? — спросил Дима.

— Карандашом.

Юра достал сигарету из пачки и зажал ее между пальцами так, чтобы торчал только фильтр. Как маленькое жало.

— Упорный малый…

— Угу. Этого не отнять. Орал жутко…

Они вновь замолчали. 

— А теперь как? Всё на мать? 

Юра тяжело кивнул, убирая сигарету обратно в пачку. 

— Он всегда таким был. — пожал он плечами. 

— Это да… А теперь что? 

— Часами сидит в углу. 

— А причина? Всё свою шизу рассказывает?

— Да. Говорит, всё что нужно уже увидел. 

— Мда. Я никогда не вникал…

Юра посмотрел на Диму с пониманием. Затем закурил. Тяжело вздохнул. Было видно, что он уже ни один раз пересказывал эту историю. Так, что даже сам уже начал видеть в ней смысл. 

— Из того, что я понял в рассказах Лёни, падение Трои – это ключевой событие…

Дима попытался вспомнить, но ничего кроме туманных образов на ум не приходило.

— Что, в рамках древнего мира, была какая-то большая и длинная война. Когда он как бы развалился, достигнув высшей точки развития, потому что дальше расти было некуда. И события Илиады, это скорее всего упакованные в один сюжет различные войны, сопровождавшие конец того мира. Которые происходили в течение нескольких веков. И падение Трои – это как бы конец, того мира и начало нового. Такой большой слом. А само произведение легло как бы в основу культуры нового мира… 

Тут Юра остановился, перевел взгляд на окна второго этажа. Будто бы ища подсказку или ожидая подтверждения своему изложению. Удовлетворившись, он вновь посмотрел на Диму и затянулся.

— И как я понял, сейчас мы проходим аналогичный период… Соответственно, когда упадет современный Илион, то всё произошедшее за последние несколько веков, можно будет собрать в одном произведении… Понимаешь?

Дима не понял ни слова. 

— А зрение тут причем? — спросил он.  

— Чтобы не отвлекало. — поморщился Юра. — Вроде как остаться на едине с нужными событиями, их рассмотреть и написать новый миф…

— Современный Илион, получается, пал? 

Не сговариваясь, они посмотрели по сторонам. 

Вокруг всё так же начиналось и не могло начаться морозное ноябрьское утро. Небо было прозрачным, ясным и чистым. По углам двора ютились хрущевки. Красные гроздья рябины и конь из шин за оградкой бордюра в мерзлой земле. 

Дима вспомнил, что слышал с утра по радио, пока ехал в машине. 

— На тихом океане сцепились не на шутку. Но сегодня вроде как разошлись. 

— Не досмотрел, получается? — прищурился Юра, выкидывая бычок в урну. 

— Получается, что так.