Разбор моего лыра. Блок 4. Культура

Науки и технологии были, естественно, заимствованы из Империи, где находились на уровне примерно поздней античности. (Во всяком случае, нет никаких данных, что когда-либо в этом мире были доступны механизмы хотя бы уровня карманных часов). Пассивное сохранение знаний налажено через отдельное немногочисленное сословие «мастеров», занимающее положение среднее между учеными и монахами. Мастером называют свободного мужчину, владеющего сложной и востребованной профессией, в основном связанной с науками — летописец, врач, ювелир, архитектор, скульптор и т.д. Сословие является открытым, то есть стать обучиться профессии может любой, у кого есть способности, и регулярно пополняется за счет подростков с физическими дефектами или психологическими особенностями, которым не светит стать полноценными членами общества (так как местный ритуал инициации связан с поединком). 

Мастера-книжники занимаются воспитанием детенышей аристократии (обязательный набор вне зависимости от пола: два письменных языка, вся известная история за последние пятьсот лет, литература и счет) и бесконечным переписыванием более ранних рукописей. Солидная библиотека может похвастаться несколькими десятками книг, великолепная — сотнями. Какие-то научные знания при таком раскладе были утрачены (например, целое мореходство исчезло как вид деятельности), какие-то — законсервированы, но некоторые практически полезные направления продолжают развиваться. Архитектура, например, переформатировалась полностью, с самых основ. 

В чем косяк? В принципе, все довольно логично: нужное сохраняется и развивается, ненужное постепенно утрачивается. Пока речь не заходит о военном деле. От милитаризированного общества, постоянно находящегося в состоянии войны, плюс успешно перетягивающего технологии от более развитых предков, ожидается уровень военного дела не ниже позднеантичного, а можно и позднесредневекового. То есть как минимум разнообразные осадные машины, как максимум — огнестрел. В тексте упоминается, что мастера нахимичили искусственный источник света на основе, видимо, фосфора, и такие светильники широко распространены по всему региону, то есть лаборатории есть. Можно намешать и порох. Для отлива пушек достаточно материала и навыков. Прямая необходимость в них — наличие укрепленных замков, которые необходимо брать штурмом. 

Однако никаких попыток в порох мы не видим. Осадные орудия тоже не упоминаются, хотя по косвенным признакам можно предположить их наличие, так как есть упоминание об уничтоженном во время войны замке и о повреждениях, которые может нанести осада и штурм. Правда, в обоих случаях речь может идти просто о пожаре. Если осадные орудия и есть, то они примитивны и не используются широко. 

В таком же удручающем состоянии пребывает и тактика, которая отсутствует как систематизированная наука, ей не обучают даже лордов, которые по умолчанию все — полководцы. Вооружение не развивается и не изменяется последнюю тысячу лет. Если брать экипировку знатного воина, то это: неполный доспех (обычно нагрудник со всякими нашивками — чешуйчатый или пластинчатый), шлем, меч и щит, кинжал или универсальный нож. Дружина вооружена тем же набором, только более низкого качества, ополчение — чем придется. Из новинок засветился только арбалет, и то непонятно, когда он появился, и до сих пор не вытеснил лук. И не вытеснит, кстати, ибо латных доспехов нет. 

(В «Ведьмаке», кстати, такая же проблема с необоснованным отставанием военки от всего остального мира, особенно науки, которая рванула уже на уровень XIX–XX веков. Но там это некоторым образом фиксится использованием боевой магии, которая до поры до времени была заменителем того же огнестрела). 

Здесь можно с натягом попытаться объяснить малой плотностью населения и малыми производственными мощностями. Количество не переходит в качество. Однако как раз при наличии малочисленных и профессиональных армий, основной частью которых является штурм укрепленных замков, логично было бы развивать всякие приспособления, раз брать количеством не получается. К тому же есть заказчик в лице лордов и есть небольшие, но производственные и научные мощности как раз в их ведении — мастера-алхимики и замковые мастерские. Отсутствие практически полезной магии опять же должно способствовать развитию технологий, как и отсутствие религиозных запретов. Но, видимо, исключительно малая численность населения, вкупе с низкой плотностью, и в целом стагнационный характер цивилизации препятствуют технологическим прорывам. Тем не менее, до уровня хоты бы поздней Античности военную технику поднять категорически необходимо. 

Что касается искусства, то по его развитию мало что можно сказать, поскольку отсутствует материал для сравнения. Очень помогла бы информация об искусстве Империи и других регионов, кроме рассматриваемого, чтобы можно было произвести сравнительный анализ и поиск заимствований. Какие-то следы искусства Империи можно видеть в единственной сцене, в которой описывается убранство замка, построенного по традициям Империи, но уже после ее гибели. Для персонажей, задействованных в этой сцене, материалы и технологии привычны (скульптуры и барельефы из мрамора), однако тематика кажется экзотической — вместо привычных геометрических узоров — цветочные, вместо батальных сцен — мирные и легкие, такие как: танцы, купание, любовные игры и тому подобное. Тематика соответствует то ли той же Античности, то ли стилю рококо. Впрочем, в тексте описывается единственное помещение, выполненное в едином стиле, так судить об ассортименте имперского искусства сложно. (К слову, персонажа в особый шок привело изображение лесбийской пары — похоже, имперцы отличались куда большей свободой нравов, чем их потомки). 

При этом в плане стиля, реалистичности и детализацией существенных различий между уровнем имперцев и текущим не наблюдается. Похоже, деградации и не было, как и развития; поскольку в тексте встречается несколько детальных описаний скульптур пятисот и трехсотлетней давности, которые не уступают ни уровню Империи, ни современному. Уровень, к слову, соответствует Античности или Высокому Возрождению, то есть весьма и весьма высок. Тематика, правда, ограничена — по большей части речь идет о погребальных статуях и декорированных саркофагах. Барельефные сцены сплошь представлены военной тематикой. Религиозная, как уже было сказано выше, отсутствует в связи с особенностями местного культа. Кроме скульптуры, которая здесь, очевидно, выступает в качестве «царицы искусств», представлены гобелены (той же тематики, что и барельефы), мозаики в виде простого наборного узора из цветных камней, книжные иллюстрации и резьба по дереву. Довольно развито декоративно-прикладное искусство. Похоже, отсутствует полноценная живопись, в виде картин или фресок. Данных о народном творчестве нет. 

Общий культурный уровень, по усредненному впечатлению, находится где-то между Высоким Средневековьем и Возрождением. То же самое можно сказать и о моде. Надстройка, таким образом, несколько опережает базис, который соответствует Раннему Средневековью, однако не настолько критично, чтобы это нельзя было объяснить непрерывной культурной связью с более развитой цивилизацией и достаточным временем для собственного поступательного развития. Главные проблемы начинаются там, где универсальное объяснение (aka имперский рояль в кустах) вдруг отчего-то перестает действовать (как, например, с военным делом или законодательством). 

Лучше всего заниматься детальной проработкой мира на этапе планирования, а не написания, поскольку исправление сюжетно значимых моментов уже не представляется возможным.