Отцы и дети

Вновь присоединяюсь к средовому флэшмобу от Кейт Андерсенн (https://author.today/post/538353): темы, кочующие у нас из книги в книгу. 

В каждой моей книге, кроме разве что СЭН, большое внимание уделяется теме сложных отношений отцов и детей (матери, что характерно, от такого сомнительного внимания избавлены). 

У героя, как правило, присутствует определенный конфликт с отцом. В половине моих книг главный герой - бастард; он копит злость на отца, что во многом выступает катализатором его действий. В "Незримой" же трилогии используется архетип Сатурна, пожирающего своих детей. 

Но наиболее показателен в этом плане Килиан из "Сердца бури". В сцене, где он решает не говорить отцу об их родстве, я отразил собственные переживания в период, когда мне советовали встретиться с отцом (у меня тоже отец покинул семью, хотя характер и мотивы моего реального отца и Леандра Идаволльского во многом противоположны друг другу). Несмотря на то, что он так и не говорит с ним, важную роль в становлении Килиана как героя играет примирение с образом отца. 

Также в половине моих книг используется повторяющийся типаж злодея (я его затрагивал во вчерашнем Вторничном досье): юноша, страдающий от недостатка отцовского тепла и отчаянно жаждущий заслужить отцовское признание. Таковы и Сяолун, и Амброус. А вот в "Цене мира" ситуация вывернута с ног на голову, но это пока спойлер. 

Это - темная, оборотная сторона. Но в каком-то смысле это тоже мои темы. 

Наконец, у героини ситуация третья. У каждой главной героини в моих книгах образ отца - это человек любящий, но очень требовательный, тот, кто побуждает её к действиям, в том числе жертвенным и самодеструктивным. Это касается даже Сюин: в данном случае под отцом подразумевается не биологический отец (Сюин - дитя от изнасилования), а тот, кого она сама называет отцом; хотя он давно мертв, его образ во многом побуждает её к перфекционизму и достигаторству.