Вместо средовой пасхалки

В продолжение флэшмоба от Кейт Андерсенн.

Не то чтобы пасхалка у меня будет, а откровенная цитата. Но что есть, то уж есть.

Снова Танька в плену – прямо как три с лишним года назад. Правда, теперь она заперта не в приземистом доме батского шерифа, а в высокой башне, и вместо щелястых тесовых стен ей приходится тоскливо пялиться в добротную каменную кладку. Камни – не источенные жучиными личинками доски: их так просто из стены не выломаешь, дыру для побега не сделаешь. Впрочем, бежать все равно и некуда, и ни к чему: единственная Танькина надежда на избавление – гелиограф, а его большое вогнутое зеркало находится сейчас прямо над ее головой. Значит, нужно как-то договориться с этим мрачным, недобро ухмыляющимся кентурионом, как-то убедить его... Только вот как? Будь у нее при себе какая-нибудь бумага с маминой подписью или, скажем, серебряный жетон, как у леди Эмлин, – было бы легче. А так... «Усы, лапы и хвост – вот мои документы!»

В который раз уже приходит ей на ум эта смешная фраза из маминой сказки про говорящих пса и кота – кажется, самой странной и непонятной из всех, слышанных в детстве. Впрочем, ни усов, ни хвоста у Таньки все равно нет – так что даже их не предъявишь! Есть, правда, уши и глаза, но показывать их кентуриону явно не сто́ит. Путь от Ликсуса до Придайна далек, и о странной внешности базилиссы Августины, не говоря уже о ее дочери, в этих краях, похоже, никто не знает. Зато здешние христиане охотно наделяют звериными чертами всякого рода демонов – и вряд ли этот офицер с желчным лицом так же легко, как добросердечная Моника, поверит, что Танька с ее чудовищными ушами – не гостья из преисподней.

Ну а в замыслах... Мечтаю сделать узнаваемое подобие булгаковского диалога Иешуа с Понтием Пилатом -- но пока не выходит.