Воюю с АТ

Мы вдвоем с очаровательным бета-ридо-редактором чистим и правим Ахани, конечно основная работа на мне и занимает много времени. Нещадно просеено огромное количество ненужных слов и выкинуто мной на свалку забвения, также где лежит Виктор Гюго, Дюма, Шекспир и конечно Фредерик Бэдбегер или как то так. 

НО боевые действия с редактором Автор Тудей еще больше усложняют работу. ПЕрестрелка идет без передышки. Траншея завалена землей от разрывающихся снарядов - вражеская артиллерия утюжит наши позиции. 

Моя зеленая каска исцарапана,а бежевый ватник разорван в трех местах осколками. Вокруг свистят вражеские пули, фонтанчиками вскапывая земляной навал. 

Я не смею приподняться, сижу ровно на попе, прижимаю ППШ. Жду секундное затишье, "господи, спаси!", вскакиваю, стреляю во врага текстом, падаю обратно на дно неглубокой траншеи. Здесь уже лежит тело Эмилии Ри. 

Она лежит на животе, раскинув руки. И хорошо что мне не видно ее лица и мертвых глаз, иначе я сошел бы с ума окончательно. Отвоевалась, бедолажка! Мученица наша, красноармейская! Спина прошита в двух местах навылет, похоже из бронебойки.

Редактор АТ в черной форме с черепами возвращают мне мой же текст обратно. Исковерканным, без тире, со сжатыми диалогами в один абзац.! Отстреливаюсь как могу!

Неадекватные люди минусуют почему то, возможно это недостаток образования сказывается или искаженное мышление.

"Ахани

С наступлением ночи туман загустел и приобрел молочный оттенок. Мелкая рябь от поднимающихся со дна озера и лопающихся на поверхности воды пузырей расходилась к берегам, мягко омывая животы пары. Вынырнувший из-за тела горы полумесяц яркими лучами пронизал густую дымку и окрасил ее в серебряный цвет. 

Скоро булькающую тишину над озером прорезало хлопанье крыльев. Большая тень закружилась над туманом, закрывая собой звезды. Невиданное животное с телом коня и головой и крыльями орла медленно опустилось на берег. 

Тяжелые черные копыта впились в лед, пошедший трещинами. Хруст раскатился эхом от склонов соседних скал. Рядом стоящие ели избавились от снега. Он с шорохом лавиной рухнул с ветвей близ места приземления под порывами холодного ветра из-под сильных крыльев.

Будь Ахани в сознании, то признал бы в чудном летающем скакуне гандхарва - еще один персонаж из детских сказок матушки. Но вот он вполне не сказочный, в последний раз хлопнул широкими крылами и сложил их к округлым черным бокам. 

Крючковатый клюв существа издал негромкий скрипучий крик. Длинная шея, покрытая серыми перьями, склонилась к воде, открывая всадника. 

Мужчина, сидящий на спине гандхарва, был молод и совсем недавно начал отращивать бороду. Была она светла, как и его лицо. Короткий белый хитон его, доходящий до середины бедра и перетянутый красным поясом, накрывал черный плащ, на голове поблескивал маленький островерхий шлем. На поясе короткий меч в ножнах. 

• Урваши! - негромко позвал всадник мелодичным голосом. Взгляд его напряженно рыскал по клубящемуся серебристому мареву. - Покажись! Не бойся меня!

В ответ в центре озера лопнул очередной поднявшийся пузырь и звук влажного шлепка гулко отразился от близлежащих скал. Гандхарв невозмутимо лакал воду, разинув клюв, источая теплый пар. 

Лунный свет скользил по блестящему оперению. Мужчина на его спине беспокойно ерзал. Красивое лицо исказило боль и страдание. 

• Урваши! - снова жалобно позвал он. - Ты слышишь - я знаю! Покажись мне, молю!

Туман хранил хладнокровную тишину. Спокойной воде и прозрачному льду по берегам не было дела до человеческих мучений. 

Тогда всадник сунул руку за пазуху и достал свирель. Приложил ее к губам и пальцы забегали по пяти отверстиям в ивовом дереве. Над водой полилась красивая и спокойная мелодия. 

Пронзительные звуки будто скользили по мягким волнам. Становились то выше, то ниже, кружились в водовороте и взметались вверх в фонтане, распадались на мелкие капли и опадали, звеня. 

Еле слышные и мало заметные, прыгали по мелкой ряби воды, чтобы снова набраться сил и слиться во властную мелодию, увлекающую за собой. Зовущую и удивительно прекрасную. 

Туман в центре озера медленно рассеивался. В нем проступило очертание девичьей фигуры. Изящная тень двигалась в такт плавной мелодии. Кружилась и раскачивалась из стороны в сторону. Худые руки порхали, разрезая дымку и увлекая за собой бледно-молочные струи. 

Стройные длинные ноги танцовщицы едва касались водной глади кончиками пальцев. От легких прикосновений расходились круги. В танце она неспешно приближалась к играющему всаднику и скоро стала хорошо видна ему.

Ее густые черные волосы спускались почти что до пояса. Грудь и лоно были прикрыты бусами из множества разноцветных самоцветов. На ногах короткие шаровары из полупрозрачной ткани. На запястьях и щиколотках изящные серебряные браслеты, издающие мелодичный тихий звон. 

Огромные ярко-зеленые глаза чуть прикрыты, словно в забытье от чарующих звуков и плавных движений. 

Всадник на гандхарве, не переставая играть, наблюдал за девушкой и глаза его блестели, наполняясь слезами. Чем ближе она приближалась, тем пронзительней становились звуки свирели, тем чаще вздыхал мужчина и пальцы его двигались все реже, словно он забывал о мелодии. 

Туман расступался перед танцовщицей и когда она оказалась прямо у замершего гандхарва, мелодия смолкла, оборвавшись. 

Мужчина тяжело дышал, расширившимися глазами, с восхищением глядя на девушку, а она остановилась, с улыбкой глядя в черные птичьи глаза. Маленькие колокольчики в браслетах притихли.

Животное издало тихий клокочущий звук и девушка протянула руку к нему. Ее ладонь скользнула по жёстким перьям.