Благодарность

Я искренне благодарна Branwena Llyrska за прекрасную обложку к переводу «Протокола Омега». Потому что это она и есть, моя дорогая Нэй Дафф, способная управиться со всем в жизни, пока эта жизнь не закончилась.

Это главная движущая сила, гораздо мощней давно выработанных двигателей корабля — капитан Нэй Дафф.

Когда-то она открыла с ноги мою дверь и безапелляционно сказала: «Хватит плакать и скролить бесполезные новости. То, что должно случиться, ты не остановишь своей паникой. Садись во второе пилотское кресло! Управлять не так и сложно. Попробуем управиться!»

Я человек трусливый и напомнила ей классику:

— Виноват, — мягко отозвался неизвестный, — для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, — тут неизвестный повернулся к Берлиозу, — вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого… — тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, — да, саркома, — жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, — и вот ваше управление закончилось!

Но Нэй Дафф с самим Воландом не согласна. Всякое может случиться, хоть не саркома так другая пошесть. Можно лететь на мирную планету, а внезапно попасть в эпицентр войны. Да, согласилась я с Нэй, что такое бывает: учишь детей или везешь удобрения, а тут — эпицентр внезапно.

И никогда не хотел распоряжаться другими, но собой распорядиться необходимо, хотя не знаешь сколько времени у тебя осталось. Но им все равно распорядиться можно. По-разному. Драпать вспугнутым зайцем, лечь и сложить руки на груди, или делать, что должно и просто остаться человеком до конца. Не знаю, что на это ответил бы Воланд, но боги Тары прониклись смелостью Нэй. И махнув рукой сказали: «А! Пусть живет дальше. Все ж Польза, как не верти».

Я не должна была выжить. Да я и не выжила — суб-лейтенант флота Мэри Джонс погибла под дружественным огнем Миротворцев.

Но Тара подарила мне еще одну жизнь, в которой я обрела настоящее имя Нэйнси, что означает «польза» и фамилию Дафф, которая дала мне ощущение того, что я не безгласный винтик системы, а личность, которой позволен свободный выбор. Свободу жить и умирать по своему выбору дала мне Тара.

Матушка под настроение говорила об этом по-разному. Иногда, что я приглянулась старшим богам своим безумным бесстрашием и верой в то, чего нет, иногда — что, меня дважды оставили в живых, чтобы я искупила вину. Но не свою, мол, есть и такая вера на Таре. Искупила ли я ее, эту вину, рыжими девчонками, конями, «Пеструхой»? А может было это не искупление, а подарок?

Тара объяснила, что зря ничего не бывает. Здесь все не заканчивается, дорога уводит ввысь, за свод неба. Только ее надо правильно пройти. И я иду, спотыкаюсь, петляю на развилках. Но помню, любовь и ненависть, честь и бесчестие, бескорыстие и жадность получат полной мерой. Мне выбирать.

Нэй вывезла не только обреченных беженцев, но и меня.

Я тоже иду, спотыкаясь, но иду. Авось где-то там тоже махнут рукой и скажут: «А! Пусть живет еще, какая, а никакая польза»