Литстудии: что читали, кого ругали :)
Автор: Юлия Лиморенко3. Маразм Виля Хрипунова. В прошлый раз я писала о студии при Народном доме. Так вот с ней случилось неприятное: произошёл рейдерский захват. Н. Козлов ушёл с поста руководителя, а вместо него появилась богознаменная личность: Виль Хрипунов. Чтобы понимать глубину проблемы: это был отставной вояка, бывший препод Военного института, очень пожилой, но полный не растраченной на дрючку курсантов энергии.
Естественно, он тоже был поэт, писал патриотическое, довольно типовое, но хотя бы грамотно, восторг не «хватал». Сперва дела шли неплохо: он где-то выбил деньги на издание сборника поэзии, мы его подготовили (я получила первый опыт работы корректором, потом пригодилось), издали, устроили презентацию, очень гордились.
А потом Виля понесло. В студии к тому времени явно выделились два потока: парни, которые писали суровые стихи и фантастическую прозу (подражая, естественно, образцам жанра), и девы, которые писали лирические стихи и сопливую прозу ни о чём. Это я не ругаюсь на дев вообще, это были те конкретные девы. И так получилось, что я примкнула к парням: подростковые сопли мне были ни к чему, а рассказы у парней выходили очень симпатичные. К тому же я заманила в студию моего друга, который писал уже давно и хорошо, но хотел войти в какое-то литобъединение, чтобы не выгребать против всего света в одиночку. И Виль откровенно выбрал сторону дев.
Нет, сатиром он не был, хотя бес в ребро постоянно пинал, это было видно. Но он понял, что на пути к личной славе девы для него лучшая поддержка, чем мужики, у которых на всё своё мнение и высказывают они его с большим напором. И сборник прозы, который мы готовили почти год, так и не вышел: его почти весь заполнили парни со своими звездолётами, мухами-мутантами и мистическими расследованиями.
Я теперь думаю, что если бы тогда сборник всё-таки появился на свет, он был бы крайне интересным чтивом: понятно, что большинство рассказов вторичны, но какой вышел бы документ эпохи! Но увы — на это Виль деньги искать в итоге не захотел.
Зато его посетила победительная идея зарегистрировать студию как юрлицо под названием (внимание): «Мастерская Виля Хрипунова». И он свалил эту замечательную задачу на моего друга. Который, напомню, не секретарём работать пришёл, а общаться в писательской среде. Сперва мы даже взялись за это дело, но чем дальше, тем меньше сам руководитель вникал в эти приземлённые мирские дела — он уже видел себя на постаменте и откровенно бронзовел. Нас обоих он просто не слушал, хотя мы честно пытались поддерживать именно литературную активность. Как авторов стихов и прозы нас уже не воспринимали — мы стали чем-то вроде техперсонала. А вот отчитываться перед спонсорами Виль звал меня как самую ответственную… Увы, «болезнь императоров» поразила его, успев чуть раньше, чем маразм. К тому же его — советского кадрового офицера! — понесло (вполне закономерно) в правомонархическую степь.
И тут я впервые в своей практике определила «почтенного взрослого человека» матом, мы похерили всю подготовку к регистрации юрлица, уничтожили уже подписанные документы и хлопнули дверью. Насколько я знаю, сразу после нас ушли оставшиеся мужики, и ещё года два или три бронзовый Виль пытался заставить дев закончить дела с регистрацией. Но девы работать не хотели — они хотели творить, а удобные насесты для этого им должны были предоставить мы…
Из этого приключения длиной почти в пять лет я вынесла осторожное отношение к «старым талантам» и понимание, что разделиться на высокопарящих творцов и серых рабочих лошадок можно где угодно.
4. Писательская организация г. Бердска. Примерно в те же годы по наводке одной знакомой я бывала в писательской организации городка-сателлита. В советские времена Бердск был промышленным центром, работали три завода, например, электробритвы «Бердск» и кассетные магнитофоны «Вега» знала вся страна. Бритвы, кстати, до сих пор работают!
Так вот организация тамошних писателей и поэтов «вышла» из заводских многотиражек, где всегда, по советской традиции, была литературная страничка. Самые пожилые члены организации как раз и застали эти времена. Но надо отдать бердчанам должное: в этом клубе было и много молодых авторов. Вообще отношение друг к другу как к творческим людям там было очень деликатное. Да, бывали распри, но возникли они ещё в доисторические времена, не в самой организации, и от них можно было держаться в стороне.
Членов организации было почти две сотни. На тогдаший четырёхсоттысячный Бердск это много, согласитесь. Понятно, степень активности у всех была разная, но активность эта была постоянна. То День поэзии отмечают, то юбилей какого-нибудь писателя, то ещё какую дату. А уж на день города — праздник в Бердске священный, как песах, — обязательно где-нибудь собирали или поэтические чтения, или концерт.
Я в ряды организации не вступала, но общалась с ними тесно. Бывала на концертах, писала отзывы на поэтические подборки (почему-то бОльшая часть их была поэтами, прозу писали мало). И даже взялась просто по дружбе помогать составлять сборник-антологию, где от каждого автора было бы хотя бы по одному-два стихотворения. Я их набирали с черновиков, иногда ужасного качества, вычитывала, оформляла… Ушло у меня на это полгода, потом стало не до поэзии, и мои контакты с бердчанами прервались. Я даже не знаю, вышел ли сборник, и конечно, мне об этом сказать забыли — я внезапно опять оказалась техперсонал.
Из этого странного опыта я вынесла два убеждения: старые и молодые творцы могут мирно сосуществовать и поддерживать друг друга, но спихнуть в служебную роль любого, кто готов работать, им это не мешает.
Вообще это опасное качество — умение и готовность работать. Как только появляются умелые ручки, на них тут же предъявляют права очередные «твроцы», чей удел — парить в эмпиреях, не имея понятия, что такое эти эмпиреи.
Больше я с писательскими организациями дела не имела. И не до них стало, и проходить ещё раз путь от «падавана-принесуна» к техспециалисту не было никакого желания. Отсюда неожиданный вывод: спасибо АТ :)