Тексты, написанные нейросетью

Был у меня в друзьях автор, которого я заподозрил в нечистоплотности. Блоги ему писала нейросетка с вероятностью 99%. При этом он выдавал это за свои собственные тексты. Люди не замечали - и лайкали. Когда я заприметил откровенное палево и вежливо спросил - он молча добавил меня в игнор. Про его произведения не скажу, так как их не читал. Но тоже не исключаю, судя по поведению "автора".
Как вы знаете, я стараюсь следить за последними техническими новинками и айтишными тенденциями. Это касается и нейросетей. Вчера вышла очередная новая версия чата GPT — o1 preview. Она показалась чуть более тормознутой, чем 4o, однако позиционируется как более умная и умеющая работать с текстами ещё лучше.
Я уже опробовал. Что могу сказать?
Сцены, ситуации, герои по-прежнему излишне наивны, пафосны. Есть переигрывание с эмоциями, надрыв и штампы. Однако текст сам по себе относительно приличный. Гораздо лучше половины тех, что я вижу на АТ. При должном умении и с небольшой доработкой из нейротекстов можно уже строчить банальные сериалы, которыми заполнен сайт.
Думаю, пройдет не так много времени, пока сетка начнет справляться полностью сама, без доработок.
Я говорю не о шедеврах и не об оригинальном творчестве, а о массовом, т. е. по сути 90% сетевой «литературы».
Ну и вишенка на торте. Я скормил ей небольшой отрывок из Достоевского и попросил продолжить его, сохраняя стиль, но самой придумать сюжет. И вот результат:

Однако тут произошло нечто неожиданное. В зале поднялась суета, шепот перешел в громкий говор, и вдруг двери распахнулись. Вошел человек в поношенном плаще, с бледным лицом и горящими глазами.

— Кто это? — зашептали в толпе.

— Это же Иван Николаевич, тот самый, что исчез без следа! — прошептал кто-то.

Господин Кармазинов, заметив движение в зале, приостановился и с явным раздражением взглянул на незваного гостя.

— Простите, что прерываю ваше чтение, — заговорил Иван Николаевич твердым голосом, — но я не могу молчать, когда истина искажена.

Публика затаила дыхание. Все взгляды были обращены то на Ивана Николаевича, то на Кармазинова.

— И что же вы хотите этим сказать? — с холодной насмешкой спросил Кармазинов.

— Ваши слова полны пустоты и самолюбования, — продолжал Иван Николаевич. — Вы говорите о прощании, но никогда не были с нами. Ваши книги — зеркало вашего тщеславия, а не отражение жизни.

В зале раздался приглушенный ропот. Некоторые кивали головой, соглашаясь, другие смотрели с недоумением.

— Дерзость юности! — фыркнул Кармазинов. — Вы думаете, что можете судить меня? Меня, посвятившего жизнь литературе?

— Литература — это голос народа, а не эхо собственного эго, — парировал Иван Николаевич. — Вы слышите только себя и удивляетесь, почему вас не понимают.

— Да как вы смеете! — взорвался Кармазинов, теряя свою аристократическую сдержанность. — Кто вы такой, чтобы поучать меня?

— Я всего лишь человек, ищущий правду, — спокойно ответил Иван Николаевич. — И, кажется, не одинок в этом.

В этот момент из задних рядов раздались аплодисменты. Постепенно к ним присоединились и другие. Кармазинов побледнел, гнев и удивление смешались на его лице.

— Прекрасно! — воскликнул он саркастически. — Пусть тогда этот юноша развлекает вас своими мудростями.

Он бросил рукопись на стол и стремительно покинул сцену. Зал замер, а затем разразился шумом голосов.

Юлия Михайловна попыталась восстановить порядок:

— Господа, прошу успокоиться! Давайте выслушаем Ивана Николаевича, если он желает сказать что-то важное.

Иван Николаевич поднялся на сцену. Его глаза светились внутренним огнем.

— Я не собираюсь занимать много времени, — начал он. — Хочу лишь поделиться мыслью: мы живем в эпоху перемен, и каждый из нас несет ответственность за будущее. Не время для пустых слов и самолюбования. Нам нужны действия, искренность и единство.

В зале воцарилась тишина. Слова молодого человека тронули многих.

— Давайте создавать литературу, которая объединяет, а не разделяет, — продолжал он. — Которая говорит о насущном, помогает понимать друг друга и самих себя.

Аплодисменты были громкими и искренними. Многие встали со своих мест.

Предводительша, растроганная, сказала:

— Благодарю вас, Иван Николаевич. Ваши слова — глоток свежего воздуха. Думаю, сегодняшний вечер приобретает новый смысл.

Событие, начавшееся с чтения самовлюбленного писателя, превратилось в обсуждение истинных ценностей. Люди общались, делились мыслями, спорили, но чувствовалось, что это важно для всех.

Тем временем Кармазинов, выйдя на улицу, остановился у фонтана. Холодный ветер обдувал его лицо.

— Что ж, — прошептал он себе под нос, — возможно, они правы. Может, пора действительно уйти со сцены.

Он посмотрел на звезды, мерцающие в темном небе, и почувствовал странную пустоту. Впервые за долгое время его сердце сжалось от чувства потери чего-то важного.

— А может, стоит начать слушать, а не только говорить? — тихо сказал он и направился в сторону исчезающей в ночи улицы.