Лошади - просто транспорт или тоже персонажи?

В реальной жизни я, к сожалению, последние лет десять мало общаюсь с лошадьми. Старший мой конь, с которым вместе прошли огонь и воду, умер от старости, младшего пришлось продать в лихую пору, да и сама я уже далеко не так бодра и безбашенна, как была во времена коневладения... Но память тех лет, когда почти вся жизнь проходила на конюшне, и рабочий день в седле был обыденностью, не даёт покоя. Лошади неизбежно просачиваются в мои книги. Чаще они верные спутники и терпеливые помощники героев, но иногда с ними связаны довольно сложные моменты.

Венсель, главный герой романа "Лучший друг", ездить верхом умеет, но сам заботиться о своей лошади не привык. Конечно, это приводит к неприятностям.

 Дневалил на конюшне нынче Твердислав. Закончив раздавать сено, он уже убирал в стойлах у лошадей. Торвин окликнула его, приветливо помахав рукой:

— Эй! Я у Взлёта и Катсо сама приберусь!

Твердь охотно кивнул и добавил просительно:

— Будь добра, махни заодно лопатой и в целителевом стойле?

— А сам он что, конские какахи убирать не обучен? — недовольно поинтересовалась Торвин.

— Да ну к ящеру, ещё покалечится, — засмеялся Твердь. — Эдакому лопату в руки давать нельзя. Он и так тут учудил — к лицедеям ходить не надо. Жаль, тебя не было.

— Рассказывай давай, не томи.

— Ну, слушай. Барышня, значит, вытащил свою лошадь на развязку, почистил, стал седлать. А лошадка-то лёгенькая, тивердинской породы, в жизни, поди, строевого седла близко не видала. Добро б ещё нормально его положил, так нет ведь, шлёпнул на спину и стремена не подтянул. Кобылу стременем по брюху шмякнуло, она перепугалась и давай ногами дрыгать во все стороны… Чомбур, конечно, был завязан кое-как, кобыла с развязки сдристнула и забилась в стойло к Громобою. А этот дурень — за ней! Я еле успел его за шиворот поймать и оттащить. Ну, дальше сама понимаешь: шум, визг, дым коромыслом, Барышня в панике, Громобой ревёт, кобыла долбит задом, я их всех лопатой по хребтам… И тут по закону мирового свинства на конюшню вносит взводного, — в этом месте Твердь сделал многозначительную паузу, позволяя Торвин как можно красочнее представить себе момент.

— И?

— Что «и»? Сама знаешь: наш Велирад Глуздыч рявкнет — не то что кони, ракшасы рядами построятся. Короче, отныне Барышня будет ездить на Устое. А тивердинку велено продать, как негодную к строевой службе.

— Значит, обошлось без жертв? — усмехнулась Торвин.

— Да как тебе сказать… Почти. Нам с Барышней влепили по выговору. Завтра будем на пару казарменный нужник драить.

Герой "Последнего обоза" Нарок, наоборот, ухаживает за своим служебным конём весьма старательно, да и в целом любит лошадей. Правда, конь ему достался с вреднинкой в характере. А может, дело всё-таки в неопытности всадника... :)

Тем временем Вольник вернулся от криницы. Добрыня уже выпряг и отпустил пастись Каравая. Увидев полные вёдра, старый конь приковылял к ним и выпил всю воду без остатка, а потом вытер мокрую морду об Вольникову рубаху и громко фыркнул ему в лицо.

— Вода где? — спросил Добрыня, высовываясь из возка.

— В лошади.

— А должна быть в вёдрах. Топай давай, неси ещё. Да побыстрее поворачивайся, Нароку тоже коней поить.

— Ящеров хвост, точно, ещё же воду таскать, — подумал Нарок. — Вот только этого мне для полного счастья и не доставало…

Он как раз стоял, нагнувшись, у конского плеча и выковыривал камешки и лесной мусор из переднего копыта. Почуяв, что человек отвлёкся, Воробей повернул голову и чувствительно тяпнул Нарока за зад.

— Ах ты ж! — воскликнул тот, выпрямляясь и роняя конское копыто точнёшенько себе на ногу. Воробей немедленно со вздохом облегчения всем весом наступил на неё. Нарок высвободился и в отместку ткнул Воробья в рёбра кулаком.

— Не бей коня, — тут же подала голос Торвин.

Потихоньку начиная закипать, Нарок поднял глаза и увидел, что за ним с интересом наблюдает уже не только Торвин, но и дядька Зуй, а заодно и Омела с Тишей. «Нашли развлечение», — мрачно подумал он. 

Свит, герой нескольких книг из цикла "Дети силы", лошадей любит куда больше, чем людей, и неплохо в них разбирается. Вот он в одном из рассказов сборника "Щедрый дар" выбирает себе лошадь на конном рынке:

Свит жестом подозвал к себе парня, присматривавшего за лошадьми в загоне. Тот подошёл на пару слов, потом живо сбегал к Бодунихе и привёл от неё коневладельца, которым оказался полянин Бокай. С помощью петли на длинной палке парни изловили указанного Свитом коня, подтянули к пряслу. Свит пролез под жердь, приблизился к нервно вздрагивающей лошади. Медленно протянул к ней руку, проговаривая что-то напевное на чужом языке. Осторожно почесал в гриве у холки, провёл ладонью по шее, вдоль спины, по сухожилиям ног, отодвинулся, широко обошёл вокруг… И махнул рукой: отпускай. Так он осмотрел с десяток лошадей из табуна, но выбрал только одну вороную кобылку. Лестэр, пожалуй, тоже выбрал бы именно её: сухая, ножки ровные, с хорошими углами, в груди широка и глубока, шея гибкая с длинным затылком, движения упругие, длинный шаг, нрав живой, но без злобы и пугливости. Притом видно, что в росте ещё прибавит. Через пару лет на хороших кормах из неё выйдет добрая лошадь под верх, способная нести на себе охотника или легко вооруженного воина.

Однако в молодости вспыльчивость и дурной характер иной раз заводили Свита совсем не туда, куда надо. Вот какую ситуацию наблюдает из окошка его жена:

В то утро я глядела из окна, как Свит уезжает на службу. Он, как всегда, когда в дурном настроении, не стал открывать ворота, а потащил Кренделька через калитку в поводу. Только калитка сделана на человечью мерку, и потому узка и низка, а Кренделёк куда как толст. Он сперва в створе Свита больно прижал, провёз рёбрами о косяк, а потом ещё и зацепился за щеколду путлищем. Но конь-то старый и умный, как почуял, что ремень натянулся и не пускает, встал в проходе, и ни туда, ни сюда. Свит его тянет, а конь ни с места. Свит тогда сгоряча отвесил ему пинка. Кренделёк прянул назад в калитку, треснулся затылком о низкую притолоку, и с испугу как прыгнет вперёд! Путлище оборвал, а Свита так толкнул грудью, что тот сразу с ног долой да в уличную канаву. Мальчишки соседские со смеху чуть с забора не попадали. Свит зыркнул на них так, что они своими смешками вмиг подавились, а потом как был, мокрый и грязный с головы до ног, вскочил в седло без стремени и укатил.

Баба Вася, посмеиваясь, покачала тогда головой и сказала:

— Ишь, норовистый какой…

Я в ответ:

— Что ты, баба Вася, Кренделёк — конь смирнёшенький, добронравный.

А она мне:

— Да я не про коня. 

Очень, очень многие из описанных в книгах ситуаций были опробованы автором на собственной шкуре... К счастью, приятных моментов, связанных с лошадьми, в моей жизни было всё-таки гораздо больше, чем стрёмных.