Вторничное досье: Серен верх Инир

К флэшмобу "Вторничное досье" от Кейт Андерсенн.

Представляю еще одну сквозную героиню "Камбрийского апокрифа" -- Танькину однокурсницу по имени Серен. Не рискну назвать ее главным персонажем, однако она появляется уже во второй книге.

Итак, факты. Вышло, похоже, немножко сумбурно -- ну и ладно, пусть будет какое-то подобие интриги.

1) Серен учится на естественном факультете Университета не по своей воле, а согласно решению ее отца -- чиновника по плодородию почвы, состоящего при дворе диведского короля.

А почувствовав наступающую старость, отец ни с того ни сего задумал нечто прежде трудновообразимое: передать Серен по наследству свою должность при диведском дворе.

Впрочем, по трезвом размышлении замысел отца казался не таким уж безумным. Со времен прихода Немайн камбрийские женщины всё чаще брались за занятия, прежде считавшиеся исключительно мужскими: появились среди них и рыцари, и чиновницы самых высоких рангов. Конечно, пожаловать Серен придворную должность, тем более такую ответственную, мог только король, но Инир ап Гармон пользовался у того огромным доверием и имел все основания надеяться, что его просьба будет услышана. А если еще и дать девушке соответствующее образование... В общем, в плане старого чиновника был только один недостаток: мнением самой Серен на этот счет, как не раз уже бывало, никто не поинтересовался.

2) Особого энтузиазма в изучении живой природы она, разумеется, не испытывает.

Извлеченный из бревна, червь вяло шевелился на ладони мастера, а тот с преувеличенно брезгливым выражением лица ходил от студента к студенту и каждому предлагал потрогать страшное чудище. Студенты — те вели себя по-разному. Серен, увидев червя прямо перед носом, взвизгнула и отскочила.

Куда ближе ей совсем другие способы времяпрепровождения, более традиционные для девушки из благородной семьи. Правда, они реализуются ею не без своеобразия. Особенно -- когда Серен предается им на фоне конфликтов и неприятностей.

А Серен по-прежнему стояла в растерянности возле двери и не знала, что предпринять дальше. Так-то говоря, возле кровати в плетеном коробе ее ждали пяльцы и учебник латыни – но сейчас ей явно было и не до вышивания, и не до изучения языка.

А потом раздался стук в дверь, и бодрый голос Олафа позвал:

– Девчонки, ужинать идете? Там зовут уже!

Серен, вроде бы самозабвенно трудившаяся над вышивкой, тут же отложила пяльцы и быстро поднялась. Еще через мгновение она стремительно вылетела за дверь, и по коридору разнесся частый стук подошв ее башмачков. Танька с недоумением проследила за удалявшимися шагами, затем услышала звук отворяющейся наружной двери и только тогда опомнилась.

– Олаф, ты не жди меня, я сама подойду, – на всякий случай крикнула она, а потом вздохнула и стала собираться. Надо было еще одеться и привести в порядок волосы.

Перед тем, как выйти из каюты, Танька безотчетно посмотрела на кровать Серен, невольно задержала взгляд на сиротливо лежавших на ней пяльцах – и вдруг охнула. Добрая треть натянутой на них ткани была покрыта искусным узором из веточек и переплетенных завитков. А дальше сплошь шли кривые, неровные стежки, посреди которых торчала небрежно воткнутая иголка. И в довершение всего возле самого ободка пяльцев прямо по аккуратно вышитым зеленым листочкам расплылось несколько красновато-бурых пятнышек, очень похожих цветом на кровь.

3) Серен -- как бы мы сейчас сказали, "фанатка" Древнего Рима.

Здесь нужна пара маленьких пояснений.

Во-первых, мир, в котором происходит действие "Апокрифа", заимствован из цикла Владимира Коваленко о сиде Немайн и исходно представляет собой не вполне точную копию Земли VII века. Место действия бОльшей части произведений цикла Коваленко -- постримская Британия, вернее, ее бриттская, не завоеванная германскими племенами часть. То, как я увидел этот мир в книгах Коваленко: он уже не римский, но его жители ностальгируют по временам Римской империи.

Во-вторых, частью сеттинга этого являются бриттские кланы, и среди -- играющую них большую роль в жизни Диведа клан Плант-Монтови. Не знаю, кстати, откуда взялось это имя -- Монтови: я не нашел для него ни кельтских, ни римских соответствий. Ну... Мало ли какие варвары с какими именами попадали в позднеримские легионы, в конце концов. А о происхождении этого клана Кейр ап Вэйлин в "Кембрийском периоде" у Коваленко рассказывает следующее:

— А я всегда был римлянином, — заявил Кейр, — мы, Плант-Монтови, и произошли от тех солдат, кто некогда остался в прибрежных фортах и на заставах.

Как нетрудно догадаться, Серен -- тоже из Монтови. Но если Кейр скромно возводит свой род от римских солдат, то Серен, кажется, готова считать себя чуть ли не патрицианкой. Особенно поначалу. Выглядит со стороны, кстати, это неважно:

Конечно же, никакие Танькины объяснения не помогли. Серен и не думала успокаиваться.

– Думаешь, раз ты дочь императрицы, так тебе всё можно? – продолжала кричать она, не спуская с Таньки красных заплаканных глаз. – Я, между прочим, тоже Монтови! Римлянка!

В конце концов у Серен то ли иссякли силы, то ли исчерпался запас бранных слов, и она с разобиженным видом скрылась в жилой надстройке, напоследок со всего размаха хлопнув дверью.

Проводив ее взглядом, Олаф хмыкнул, а потом повернулся к обескураженной Таньке и с мрачным сарказмом произнес:

– Ну да, римлянка... Куда уж нам, варварам, до нее!

4) В своей увлеченности Римом Серен часто даже представляется на римский лад -- как Монтовия Стелла (дело в том, что звезда по-валлийски будет "серен", а по-латыни "стелла").

Послушник задумчиво посмотрел на нее, потом смиренно опустил глаза.

– Право, мне неловко затруднять вас, домникелла, – робко вымолвил он. – Разве что осмелюсь попросить вас о совсем малом пустяке. Дело в том, что... – не договорив, послушник вдруг посмотрел на Серен и, явно смущаясь, спросил: – Как мне обращаться к вам, домникелла?

– Стелла, – ни с того ни с сего брякнула Серен. На миг она ужаснулась содеянному: представляться чужим именем прежде ей не доводилось никогда. Однако почти сразу же нашлось оправдание: в конце концов, она всего лишь перевела свое настоящее имя с камбрийского на латынь – разве это ложь? Да и звучало «домникелла Стелла» не в пример лучше, чем «домникелла Серен».

Терпение у Родри иссякло очень быстро.

– Обожди, Серен, – буркнул он, отстраняясь.

Едва он назвал ведьмочку по имени, как та разом замолчала. Затем губы у нее обиженно скривились.

– Я римлянка, – гордо заявила она, уперев руки в бока. – Меня зовут Монтовия Стелла!

И тут Родри расхохотался. Вышло это у него совершенно помимо воли и, наверное, получилось очень обидно. Ведьмочка оторопело замерла, глаза у нее широко раскрылись и наполнились влагой, а щеки сделались белыми как снег.

– Ах так! – фыркнула она. – Ты... Ты еще пожалеешь, что насмехался надо мной!

5. В морском путешествии Серен изо всех сил пытается подружиться с попавшей на корабль Акилиной -- дочерью трактирщика из портового города, расположенного в Вестготском королевстве. Увы, руководит ею, во многом, тщеславие.

–Он вроде бы сказал, что всё с ней будет в порядке, – всегдашней своей скороговоркой добавила Ллио и вдруг ни с того ни с сего хихикнула: – Вспомнила все-таки! Домития Аквилина – ну и имечко!

И тут Серен встрепенулась – даром, что ли, вбивал в нее знания мэтр Кистениан! Домития – ну разве можно было не узнать это родовое имя? Да эта девчонка – она же принадлежала к знаменитейшему римскому роду! В свое время Лукий Домитий Агенобарбстал императором – и вошел в историю под именем Нерон. Домитием был и император Аврелиан – тот самый, что жестоко преследовал христиан, но зато вернул в лоно Рима едва не отпавшую от него Британию. И вообще... Наконец-то она познакомится с настоящей благородной римлянкой с континента!

Впрочем, в конце концов она бескорыстно совершает для своей новой знакомой добрый поступок.

Серен молча кивнула в ответ, затем почему-то посмотрела себе на руки тихо вздохнула. Что-то настораживало Олафа в ее облике – хотя выглядела она вроде бы вполне обычно.

Ответ нашелся совсем внезапно – когда Олаф, позабыв о спрятанном за пазухой Диоскориде, попытался утереть пот со лба. Книгу он все-таки не выронил: успел поймать в последний момент. Зато сообразил: а ведь Серен сейчас тоже должна бы быть не с пустыми руками!

– Слушай, а пяльцы-то твои где? – не утерпев, поинтересовался он.

Серен вдруг смущенно покраснела, опустила голову.

– Я их Аквилине подарила, – пробормотала она. – Ну на память... Аквилина же тоже раньше вышивать любила – ну пока была здорова. Вот я и подумала: у меня-то здесь найдется чем заняться, а она что будет в Кер-Сиди делать?

И тут Олаф уставился на нее с неподдельным изумлением. То, что Серен любила и умела вышивать, он знал от Танни, к тому же не далее как этим утром сам видел великолепно исполненные ею узоры. Нет, теперешний поступок Серен вовсе не походил на избавление от надоевшей игрушки!

– Ты молодец, Серен, – опомнившись, произнес он. – Я бы, наверное, на такое не решился.

Серен вдруг зарделась, но не опустила голову, а, наоборот, гордо выпрямилась и широко улыбнулась.