Субботний бардак
Автор: Влада ДятловаХотелось мне сегодня выставить на субботний флешмоб что-то романтичное. Но я только закончила отскребать кухню. Я переполнена эмоциями! Я рада, что в момент, когда я начала процесс отмывания кухни, сын уже ушел. Потому что эмоции требовали выхода. И я рада, что это он сам приготовил курицу, гарнир и салат. И меня вежливо пригласил. От дочки такого героизма не дождешься. Даром ли она закончила факультет менеджмента, специальность авиационная логистика. Она всегда найдет способ как перенаправить производственные силы и ресурсы в нужном ей направлении и еще осуществит генеральное руководство. Специалист! Сын никого не привлекает, он сам себе начальник и исполнитель. Но иногда исполняет так… что зайдя после него на кухню, я захотела тут же выйти и забить дверь досками. Потом я все же собралась с духом и начала разгребать это поле сражения, на котором «бились Добрыня со змеем курицей три дня и три ночи». На разлитом подсолнечном масле я чуть не убилась. Раковину все же пробила вантузом и залила «кротом». Плиту он не выключил и сковородка что-то там жарила сама себе. Собака по своей привычке жрала что-то под столом, с придыханием и счастливыми вслипами. Я долго думала не выбросить ли кастрюлю и не морочиться, но потом залила ее содой и уксусом. На кухне клубились ядовитые туманы, как в джунглях и болотах Юкатана. Мистические трехпалые следы от муки располагались на плитке выше человеческого роста.
В текстах у меня такого бардака нет, разве что в Любаве, но думаю, что большинство ее и так читало, так что спойлер можно пролистывать безболезненно.
Встаю я раненько, так привыкла. И иду на кухню, а Серый за мной трусит. Знает, стервец, что как готовить начну, и ему что-то достанется. Ну и досталось! Нам обоим.
Засветила я каганок, а на столе чудо-юдо сидит. Маленькое, с кулачок. Ручки-ножки тоненькие, паучьи, оно ими горшок с кашей вчерашней обхватило, к пузу толстому прижало нежно и чавкает. С удовольствием так, аж уши длинные, острые шевелятся. Мордочка вытянутая, нос пятачком. На голове красный колпачок.
— Ах ты ж!
Оно на меня глаз лупастый скосило, язык длинный высунуло и в горшок запустило, вылизывает кашу со дна.
— А ну брысь! — и полотенцем на него замахнулась. Да не из пугливых чудо оказалось. Как вызверилось, клыки острые выщерило! Зашипело. Горшок бросило, по столу прыгает, лепечет что-то злобно, плюётся.
Попятилась я, о пса споткнулась, чуть на спину ему не села.
— Что ж ты, Серый? — говорю укоризненно. А пёс, вижу, хвост поджал, но честь свою ронять не хочет. Подскочил, передние лапы на стол поставил, зубами щёлкает. Только чудо уж больно вёрткое: прыгает, не поймать. Снова зашипело, застрекотало и псу в ухо клыками вцепилось. Заметался Серый по кухне — посуда, дрова, капуста квашеная в разные стороны полетели — лапами супостата с уха сбить пытается. Я веником ему помогла. Чудо крылышки стрекозиные на спине расправило и под потолок взлетело. Оттуда пуще прежнего бранится. Серый ко мне под подол голову сунуть норовит, под колени подбил. Так мы кубарем из кухни и выкатились. И дверку быстренько захлопнули. Я локоть потираю, Серый в руки мне тычется, пожалеть просит. И что с этой напастью делать? К Черномору я уже с крысами сходила. Пойду теперь, наверно, к Яге. Такую пакость только она усмирить может. Поглядим, у кого язык длинней!
А я всхлипнула после уборки — села и навернула курицу, гарнир и салат. И меня немного отпустило. Я подумала: «Хороший же сын, мамку накормил. Можно уже при горячем желании его женить, но только в прыймы и потом не брать трубку, когда звонит невестка, а бормотать себе под нос: „Бачылы очи що купувалы“