Войны, которой не было

И что? Культура - залог всего. Нет культуры, нет человека и общества.

Тихий для многих в роте был человеком загадкой. На вопросы о своем происхождении обычно отмалчивался. Но ощущалась в нем некая внутренняя сила. Хотя подобное для батальона «Парсы» было как раз делом заурядным. «Парсы» - самое первое добровольческое подразделение в Чернорусской республике. Они во многом и определили ход истории в этой провинции бывшей Империи. И люди сюда приезжали далеко не простые. Наверное, нигде больше было не найти такое количество философов и ученых на одно воинское подразделение.

- Это ты к чему, Тихий?

Сохатый разлил по стаканам доставленный с далекой Сибири напиток. У них появился свободный вечер, так почему бы и не провести его в душеспасительных беседах. Многие из тех, кого они потеряли, остались в памяти благодаря высказанным в такие приятные моменты мыслям. Людей нет, а идеи живут. Тем и жив человек!

- К тому, что мы здесь и сейчас острие культурного наследия Росичей. Мы жесткая квинтэссенция того мыслительного процесса, что идет в обществе. Питательный бульон для будущих свершений.

- Да ладно? Что и Гришаня у нас культура?

- А что сразу я? Я, между прочим, гигиену соблюдаю. Чище руки – тверже кал!

Мужчины прыснули, затем не сговариваясь выпили.

- Ты меня понял, фельдшер. В горниле войны исчезает все наносное. Мы обтрясаем с тела сгоревший к херам шлак, выходим из огня чище и добрее.

- Вот тут не понял.

Тихий ухмыльнулся. Его темные глаза лукаво блеснули.

- Тогда вспомни, как Сахара в огонь метнулся, чтобы котят спасти. И как потом их по ротам раздавал. Приговаривая, что коты счастье несут.

Гришаня колыхнулся. Его глаза уже заволокло алкоголем.

- Котиков трогать низзя. Что мы нелюди какие?

- И это сказал наш лучший снайпер. Ты сколько людей в небытие отправил, малец?

Юный еще по существу пацан разом замкнулся. Убийство человеков ни для кого даром не проходит. Особенно если ты видишь супротивника в прицел или, что еще хуже в упор. А они были разведкой и частенько работали именно так. Как ты забудешь хрип умирающего, которому ты только что перерезал горло. Или ручьи крови, текущие из расстрелянной твоей диверсионной группой чужой машины. Запах горелого волоса будет преследовать тебя многие годы. Вывернутые наизнанку кишки, расквашенные в хлам головы. Втоптанные в мягкую землю гусеницами танков тела. Разбросанные вокруг воронки куски еще не так давно целого человека. Все это запечатлевалось на роговицах глазных яблок, как негатив и никуда из памяти не уходило.

- В самом деле, Тихий, ты чего-то не того…

- Того, Соха, того! Мысль должна пройти горнило ярости и гнева, прежде чем станет определяющей для миллионов. Если она не прошла испытание кровью и дерьмом, то ничего не стоит. Что мы можем предложить Росии? Только свое мужество и благородство. Нас некому и нечем упрекнуть. Мы уже по ту сторону Яви, идем по тропе Мары. Ты понимаешь?

Сохатый впитывал странные мысли заросшего черным волосом человека и холодел. Как так можно в нескольких словах объяснить немыслимое. Гришаня притих, зыркает исподлобья. Глядишь, пацан и умных мыслей наберется.

- Мара разве может привести к свету?

- Она пропитана лучами Черного солнца.

- Бррр! – фельдшер замотал головой. – Загадками говоришь.

- Уж как могу. Это новый уровень восприятия действительности. Кто не прошел огонь и кровь, тому не понять.

- Может быть. Осененные черными лучами. Поэзия! – Сохатый оглядел стол и поднялся. – У меня еще дела. А ты Гришаню спать уложи, пожалуйста.

- Не беспокойся. С утра будет как огурчик. Организм молодой, быстро переварит.

Тихий налил себе стакан и выпрямился, уставившись перед собой. Сохатый знал, что он может так сидеть с одним стаканом часами. Думать думы. Философ недоделанный! Но что-то в сердце бывшего фельдшера Скорой встрепенулось.

«Лучами Черного солнца! А ведь так и есть. Что-то их все равно согревает. Иначе их души давно бы превратились в пепел!»