Встречи с иными народами

К флэшмобу "Терра инкогнита" от Кейт Андерсенн. Стычек не обещаю, но встречи с представителями иных племен и народов покажу. В национальностях персонажей разбирайтесь сами. :)

Два отрывка из "Большого Путешествия".

1.

Сам того не замечая, Здравко отступал на всё менее и менее людные улицы – и в конце концов оказался на окраине города, возле странного каменного здания с плоской крышей и подпертым колоннами портиком. Перед широким крыльцом здания толпилось несколько мужчин явно иноземного и явно военного облика. В длинных туниках до колен, расшитых цветными завитками, длинноволосые, с чисто выбритыми подбородками и густыми висячими усами, они шумно переговаривались на незнакомом Здравко языке, то разгоряченно споря, то весело смеясь, то бряцая друг перед другом внушительного вида стальными клинками.

На взгляд Здравко – даром что он и сам, с точки зрения карфагенских римлян, был несомненным варваром – незнакомцы выглядели сущими дикарями – пожалуй, даже бо́льшими, чем прятавшие лица за покрывалами смуглые жители южных гор. И все-таки рассматривать этих странных людей было ему интересно, пусть даже и страшновато. Спрятавшись в тени раскидистого сикомора, Здравко некоторое время исподтишка наблюдал за ними, разглядывал узоры на их пестрых туниках и тщетно пытался уловить знакомые слова в долетавших до него голосах.

За этим занятием он даже не сразу заметил, что к сикомору подошли еще двое мужчин – один бородатый, в длинном священническом одеянии, другой чисто выбритый, в короткой многоцветной тунике и в почитавшихся карфагенянами вандальской, дикарской одеждой штанах. Зато когда заметил...

Поразили Здравко уж точно не штаны: можно подумать, он не видывал и не на́шивал их у себя на родине! Не удивился он и тому, что мужчины вскоре заговорили между собой на латыни: по его представлениям, именно ею-то и должны были пользоваться важные господа. Но бородатый священник почти сразу же назвал своего собеседника Владимиром!

Этого оказалось достаточно. Здравко выскочил из-за толстого древесного ствола, очертя голову пробежал несколько шагов и рухнул перед Владимиром на колени. А из его рта вдруг сами собой полились уже начавшие было забываться слова родной речи:

– Не ме прогонва́й, Владими́ре!

Опомнился Здравко, когда кто-то с силой заломил ему руку и, тут же ухватив за шиворот, поставил его на ноги. На мгновение перед его носом промелькнул расшитый зелеными завитками рукав оранжевой туники. «Усатый дикарь!» – вспыхнула в голове запоздалая догадка.

А в следующее мгновение над головой скорчившегося Здравко прозвучал повелительный голос Владимира:

– Легь то тол, а Ки́лху!

Железная хватка дикаря тотчас же ослабла. Еще через миг тот отпустил его ворот. Здравко пошатнулся, но на ногах устоял. Недоверчиво шевельнул освобожденной рукой, поднял голову.

– Ты кто таков? – спросил Владимир. Слова прозвучали странно, словно говоривший нарочно перемешал их и исковеркал. Но все равно это было понятно! И Здравко воспрянул духом.

– Яз сым Здравко, – воодушевленно откликнулся он.

– Здравко... – задумчиво повторил Владимир. – И откуда же ты такой взялся?

И снова Здравко понял, хотя и не без труда.

– Яз сым од Подгоря́ни, – торопливо проговорил он. Потом на всякий случай добавил: – Во бли́зина на Солу́н э.

Владимир снова задумался. Затем покачал головой:

– Солунь, значит? Далеко же тебя закинуло, приятель!

 

2.

Когда кустарник остался позади, Родри первым делом обеспокоенно поискал глазами дорогу. Та, к его облегчению, никуда не делась – всё так же змеей извивалась по лощине, теряясь среди дальних холмов. Более того, повозка за это время успела добраться до рощи и теперь казалась совсем близкой. Родри отчетливо разглядел и впряженного в нее серого ослика, и суетившиеся рядом фигуры людей в длинных пестрых одеждах. А когда Родри спустился пониже и ветер притих, он различил и их голоса – мужской и женский.

Остановившись, Родри прислушался. Люди возле повозки громко переговаривались, но разобрать слов никак не удавалось: то ли расстояние было слишком велико, то ли разговор шел на незнакомом языке. Пришлось пройти еще шагов десять. Слышно стало лучше, но понятнее от этого долетавшая до Родри речь не стала. Тут Родри забеспокоился. Хорошо, если местные жители хотя бы немного владеют латынью, – а если нет? Как тогда напроситься к ним в попутчики? На то, что с этими людьми удастся объясниться по-камбрийски или по-саксонски, он даже и не надеялся.

Выбора, впрочем, у Родри вскоре не осталось. К человеческим голосам внезапно добавился собачий лай. Затем из-под повозки выскочила мелкая рыжая собачонка и, звонко тявкая, устремилась ему навстречу. Не успел Родри опомниться, как собака завертелась вокруг его ног, а затем напрыгнула на его колени передними лапами и, не переставая отчаянно лаять, самозабвенно завиляла хвостом.

Сначала Родри опешил. А затем облегченно перевел дух. Собачонка оказалась не просто мелкой: судя по всему, это был совсем юный и оттого вполне дружелюбный щенок-подросток. И к Родри его привело вовсе не желание защитить хозяев, а лишь ребяческое любопытство и желание поиграть.

Вскоре, однако, оказалось, что расслабился Родри напрасно. Поразвлекаться с ним решил не только щенок: здешнее божество, по-видимому, тоже пребывало в весьма игривом настроении. Более того, оно-то, должно быть, и подослало к нему эту злополучную животину!

Надо сказать, с возложенным на него божественным поручением щенок справился вполне успешно. Повиляв увешанным сухими колючками хвостиком, посопев и полаяв, он старательно провел лапами по коленкам Родри сверху вниз. И без того державшиеся на честном слове штаны такого обращения с собой не вынесли и в очередной раз сползли, а Родри остался растерянно стоять, спутанный ими, как шкодливая лошадь путами. Щенок же как ни в чем не бывало отскочил назад и, припав на передние лапы, радостно тявкнул.

– Асмун, Асмун! – тотчас же призывно закричала женщина. – Гйид!

А еще через мгновение Родри с ужасом увидел, что одна из фигур отделилась от повозки и направляется прямиком к нему, держа в руке что-то вытянутое и темное, с металлически поблескивающим навершием – явно какое-то оружие. Непроизвольно он сделал шаг назад – и тут же, запутавшись в штанинах, с размаху шлепнулся голым задом на жесткую колючую траву. Тотчас же на Родри, окончательно повалив его на землю, с радостным тявканьем налетел щенок. Первым делом он вцепился зубами в его тунику, а затем, немного потрепав рукав и для острастки порычав, устремился к голове. Не успел Родри опомниться, как щенок навалился ему на грудь, громко фыркнул в лицо и тут же ткнулся в щеку мокрым носом.

– М-м-м... Уйди, собака! – промычал Родри, без особого успеха отбиваясь от щенка одной рукой: вторая у него по-прежнему была занята странной дырявой «монетой». Тот, разумеется, и не думал униматься – хуже того, принялся с упоением вылизывать Родри щеки и подбородок. От щенка пахло неповторимым собачьим запахом – а еще почему-то конским навозом и всё той же травой-вонючкой.

А затем над Родри внезапно нависла тень. Разочарованно тявкнув, щенок взмыл вверх, подхваченный большой мозолистой рукой. Еще через мгновение Родри увидел у себя перед носом остро наточенное, сияющее на солнце лезвие топора. И ни убежать, ни подняться с земли, ни даже отвести топор рукой у него не было ни времени, ни сил. Оставалось лишь одно: плотно зажмуриться, вжаться в горячую, прожаренную солнцем землю и затаить дыхание. Так Родри и поступил.

Лежать, однако, в таком состоянии ему пришлось недолго. Внезапно перед глазами у Родри потемнело: видимо, кто-то наклонился над ним, загородив собою небо. Затем над его головой, где-то совсем рядом, тявкнул давешний щенок. И наконец по его ушам со всей мочи ударил громовой голос:

– Эй, парень! Долго будешь так валяться? Испечешься, как яйцо!

Как ни странно, понял Родри всё – до последнего словечка! Потому что говорил обладатель громового голоса все-таки по-латыни – с немного странным произношением, но всяко лучше, чем жители памятного римского города по ту сторону моря. Во-всяком случае, разборчивее уж точно.

Осторожно, стараясь сделать это как можно незаметнее, Родри приоткрыл один глаз. И тут же зажмурил его опять. Очень уж жутким показалось ему увиденное. Над Родри нависало заросшее густой черной бородой загорелое лицо с очень грубыми и жесткими чертами, словно какой-то возомнивший себя резчиком плотник неумело вырубил его из темной тисовой древесины. Более того, плотник этот, видимо, пару раз промахнулся, потому что через лоб и левую скулу бородача тянулись два шрама жутковатого вида. В придачу ко всему, словно в подтверждение этих нелепых мыслей, Родри углядел краем глаза возле самой своей щеки уже знакомое лезвие топора.

– Давай подымайся! – распорядился между тем бородач – Один такой уже довалялся: еле живой лежит.

Родри встрепенулся. Нелепая надежда вспыхнула в его голове: вдруг «один такой» – это кто-нибудь с «Дон»! Позабыв обо всем, он разом распахнул глаза и, опершись на локти, приподнялся.

– То-то же! – осклабился бородач. – Вставай, вставай!

А затем, хмыкнув, добавил:

– Только срам сперва прикрой – а то мне перед женой неловко!

 

* * *

 

Оставшийся путь до повозки Родри проделал куда быстрее, чем ожидал. Ну так еще бы он не ускорился, если веревка, поддерживавшая его штаны, была теперь крепко-накрепко завязана! Выручил его новый знакомый – тот самый местный житель, который поначалу так сильно его напугал.

Впрочем, испугаться этого человека и вправду было немудрено. Высоченного роста – чуть ли не на голову выше Родри, – заросший густой бородой, с гребнем жестких черных волос между начисто выбритыми висками, с двумя жуткими шрамами на лице, на первый взгляд он казался самым что ни на есть отъявленным разбойником наподобие какого-нибудь дикого пикта с северного побережья Фортриу. Правда, одет он был не в подобающую пикту рубаху до колен, а в длиннополый, лишь немного не доходивший до земли голубовато-серый балахон с откинутым на спину остроконечным капюшоном. Не было у него и обычных для пиктов татуировок – по крайней мере, на лице.

Тем не менее, несмотря на грозную внешность, верзила оказался человеком вполне миролюбивым. Родри уверился в этом очень быстро: достаточно было увидеть добродушную улыбку, с которой тот наблюдал за ластившимся к нему щенком. Даже когда неугомонный звереныш, рыча и потявкивая, вцепился зубами в полу его длинного одеяния, верзила не оттолкнул его и не погнал прочь, а лишь весело расхохотался.

Вскоре Родри получил возможность убедиться, что добросердечие нового знакомого распространялось не только на бессловесных животин, но и на людей. Произошло это сразу же, как только Родри поднялся на ноги и с горем пополам закрепил на поясе штаны.

– Что стоишь? – тотчас же прогудел верзила. – Веревку завязывай, да и пошли!

– Не могу я... – неуверенно промямлил Родри в ответ. Как объяснить человеку, незнакомому с бриттскими обычаями, что́ такое танэд, он не представлял себе совершенно. По правде сказать, смысл гаэльских гейсов и бриттских танэдов с трудом понимали даже саксы – так что уж было ждать от жителя далекой страны!

Однако обошлось. То ли верзила оказался нелюбопытным, то ли просто решил отложить расспросы на потом, но сейчас он лишь хмыкнул и пожал плечами. А затем потянулся к опоясывавшей Родри веревке и в несколько быстрых движений связал ее крепким узлом.

– Спасибо... – только и смог произнести Родри.

– Пора бы уж и научиться, – наставительно произнес верзила.

Родри покладисто кивнул. Объяснять иноземцу, что такое танэд, он по-прежнему не собирался.

Верзила снова хмыкнул. Затем покачал головой. Затем пристально посмотрел Родри в лицо светло-карими, неожиданными для человека с черными волосами и смуглой кожей глазами. И наконец задумчиво пророкотал:

– Откуда ты такой взялся-то?

Раздумывать Родри не стал. Это на Придайне он частенько плел про себя небылицы – а здесь, на краю света, врать не было ни причин, ни особого смысла. Хуже того, в чужой стране, не зная местных обычаев, можно было запросто накликать на свою голову беду каким-нибудь неосторожно сказанным словом.

– Я с Придайна родом, – честно сообщил он. Затем, подумав, пояснил по-ученому: – Ну, с Оловянных островов. – А затем, поразмыслив еще немного, представился: – Меня Родри кличут.

О том, как он попал в эти края и при каких обстоятельствах покинул корабль, Родри благоразумно умолчал. Рассказывать такие подробности, он, разумеется, не желал. И изрядно опасался продолжения расспросов.

Однако повезло снова. Верзила, похоже, вполне удовлетворился услышанным.

– Зови меня Акхамук, – буркнул он в ответ и тут же махнул рукой в сторону повозки: – Ладно, пошли!