Вторничное досье

Итак, вторник. Время перманентного флэшмоба от Кейт Андерсенн -- "вторничного досье". На персонажа, разумеется.

Запас у меня их основательный -- аж глаза разбегаются. Чья-то линия через весь цикл тянется, кто-то появляется на пару эпизодов. Но даже про таких эпизодических -- и то может найтись что поведать.

Ладно, пусть будет на этот раз компромиссная фигура: главный герой одного рассказа. Итак, представляю:

Историк и антрополог Петроний Молендинарий -- главный и фокальный персонаж рассказа "Фрау залигэ" -- первого опубликованного, но по внутренней хронологии пока последнего в "Камбрийском апокрифе".

Итак. Сначала "внутренние" факты -- с точки зрения мира "Апокрифа".

Мэтр Петроний: 

1) Жил примерно в XIII веке, если просто отсчитывать столетие за столетием. Но поскольку в том мире в VII веке приключилась развилка, то по нашим меркам на момент его молодости там наблюдается пестрая эклектика из элементов разных эпох. А в среднем -- примерно начало XX века.

2) Родился в Германской империи, получил образование в Колонийском (по-нашему было бы "Кёльнском") университете. Впоследствии стал профессором.

3) При рождении звался Петер Мюллер, но еще в студенчестве латинизировал свои имя и фамилию.

4) В молодости описал по ископаемым остаткам неандертальца, при этом так его и назвал: Homo neanderthalensis. Пикантность ситуации состояла в том, что никакого Неандерталя в его мире не было.

5) На склоне лет написал монографию по истории загадочного народа сидов, едва не вымершего к раннему средневековью, но сумевшего возродиться и стать немногочисленной, но очень важной частью населения не только Британских островов, но и континентальной Европы.

Ну а теперь немножко "внутренней кухни".

Образ Петрония -- это результат дальнейшего развития мною образа рассказчика -- "немецкого профессора" из полной (самиздатовской, СИ) версии рассказа Владимира Коваленко "История сидов". В "Истории" профессор остается безымянным, да и характер его особо не раскрывается. Там он прежде всего лектор, рассказчик.

А мне надо было примирить то, что он рассказывал, с теми допущениями и деталями сеттинга, которые я внес в мир, исходно созданный Владимиром Коваленко. Правда, задача для меня упрощалась тем, что версия истории от "немецкого профессора" была заведомо неточной, даже ошибочной: он ведь так и не узнал, что все сиды на его Земле -- потомки Немайн, что вся их история до событий, описанных Коваленко в "Кембрийском периоде", -- мистификация. С другой стороны, некоторые утверждения "профессора" о сидах мне просто не подходили, и единственным разумным решением мне показалось сделать его "великим путаником" вроде Жака Паганеля, поместившего, как известно, Японию на карту Америки. Ну а дальше... Вы помните, каким был Паганель в молодости? Вот и я не помню. Но если пофантазировать... А еще наш профессор -- не француз, а немец, и попытка представить себе его студентом тотчас же привела меня к образам романтических героев Гофмана и Гете. Ну вот от этой печки я и стал танцевать. В итоге от персонажей Гофмана и Гете в моем Петере-Петронии осталось немного, но, похоже, читатели все-таки что-то чувствуют.

Ну а здесь стараниями нескольких артеров (итоговое доведение до ума -- заслуга Макса Далина) представлена встреча студента Петера с сидой Этайн (назвать ее Танькой на шестой сотне лет у меня язык не поворачивается).