Картины старых мастеров Часть 3. пост-06

...Вжав голову в плечи,он всеми силами старался слиться с окружающими домами,мокрым гранитом и чугунными решетками набережной."Простите,сударь,вы мне не поможете?"-голос барышни,вынырнувшей не весть откуда,дребезжал на ветру.От неожиданности он оторопел и остановился.
Девушка не преминула этим воспользоваться.
"Не одолжите ли вы мне платок?"-в ее глазах сквозило отчаяние.

" Мой,Бог ведает,куда-то задевался!
Должно быть,я обронила его ненароком."-она была готова разрыдаться.
"Мне он очень нужен буквально на пять минут.
И я тут же верну его вам,в целости и сохранности!"-она умоляюще сложила свои озябшие ладошки.
Птах полез в карман,внимательно приглядываясь к барышне.
Ее лицо показалось ему очень знакомым.

Он ощупал влажный платок в кармане и,когда уже  наполовину вытянул его наружу,вдруг вспомнил,что именно им вытирал окровавленные руки.
"Боюсь,сударыня,что он не очень чист."- и только тут до него дошло,что перед ним никакая не  сударыня,а Задрыга,правда,непривычно хорошенькая,и с румянцем во всю щеку!
Но та уже ничего не слушала.
Вырвав платок у него из рук,она бегом пустилась к пешеходному мостику через канал,что напротив Итальянской.

Птах поспешил за ней,и тут на набережную,со стороны корпуса Бенуа Русского музея,выехали,сначала казаки конвоя,а затем и сама императорская карета,запряженная четверкой гнедых жеребцов.
Задрыга к тому времени успела добежать до середины мостика.
Дождавшись,когда царский кортеж повернет,и двинется к Конюшенной площади,она отчаянно замахала рукой с окровавленным платком из стороны в сторону.

Все,что произойдет дальше,художник хорошо помнил еще по школьным учебникам Истории.
Но она,как известно,учит только тому,что никого ничему не учит!
Он зачем-то подбежал к кавалькаде так близко,что первый взрыв,с жутким треском расколовший тишину мартовского дня,оглушил и швырнул его на гранитные плиты набережной.
В полной тишине он наблюдал,как тучи голубей поднялись ввысь и улетели в сторону Михайловского сада.
Взрыв второй,убийственной бомбы Гриневицкого он наблюдал уже,как в тумане,прислонившись к тумбе парапета.

Револьверные хлопки охраны,крики,свистки городовых,он слышал глухо,будто сквозь ватные беруши.
Но в полицейской части ему быстро вернули и ясное сознание и слух.
Ударом в ухо.
И почему он не проснулся?
Допрашивали  двое полицейских.
Этих он узнал сразу.

Это были те же капитан и лейтенант,что привели вчера Карася.
Только сейчас один был в сюртуке с эполетами,видимо следователь,а второй в мундире урядника.
На столе с зеленым сукном,возле мраморного чернильного прибора лежали топор и платок в бурых пятнах.
"Ну,что-с?
Господин Раскольников,будем раскалываться-с или,так сказать,Ваньку-с валять?"-обе держиморды дружно рассмеялись.

Причем,у того,что в эполетах,от хохота запотело и свалилось пенсне в золотой оправе.
Отведя душу,он кивнул второму,и тот,равнодушно,без злобы,засадил подследственному кулаком под ребра.
Видимо,в этой паре ему отводилась роль плохого полицейского.
"С топором нам все-с доподлинно ясно-с, милостивый государь"-он с деланным состраданием смотрел,как Птах корчится от боли.

"Интересно,а почему после обыска ему предьявили только топор?"-Птаху это было непонятно.
Он точно помнил,как распихивал по карманам старухины золотые цацки вместе с ассигнациями.
"Похоже,здешние полицаи одной крови с нашими мильтонами,
Своего не упустят!"-подумал он,стараясь не стонать от боли...