Она до нас наконец добралась. Осень уже здесь...

Настоящая такая осень, с дождём и промозглостью, и вместе с этим всем — соответствующее настроение. И да, по этому случаю я нашла у себя очередное стихотворение (никогда такого не было, и вот опять ). Оно очень осеннее, а ещё оно от лица демониц(ы) из одного очень известного мистического сериала.

В час, когда тени, косые и длинные,

Лягут бесшумно на листья опавшие,

В час, когда сгустки тумана полынного

В серые души соткутся уставшие,

Мокрый асфальт освещается фарами —

Наперерез жёлто-яркими пятнами.

Снова придут — лишь один, а не парою,

С чувствами странными, мыслями мятыми.

Кто-то от виски пропах перегарищем,

Кто-то в сорочке, несвежей и скомканной.

Кто-то внутри провонялся пожарищем:

С корочкой, горькой горелою кромкою.

Этот захочет наследства богатого,

Банковский счёт где-то в горной Швейцарии.

Кто-то от мужа страдает рогатого.

Кто-то болеет иными печалями.

Дочери здесь не жалеют родителей —

Трассы огни не от слёз расплываются…

«Людь» — он вообще-то зверёк удивительный,

Всё копошится и вечно кусается.

Снова темнеет. И вот уже новенький

Хочет кропать популярные песенки,

Может, прилично, а может, фиговенько,

Двигаться, впрочем, прото́ренной лесенкой.

Всё очень просто. Пустая коробочка.

Кость и земля, что набрал ты на кладбище.

Фото твоё. И дыхания облачко —

Душу, и всё. Только это когда ещё.

Сыро и холодно. Фары проносятся

Яркими жёлтыми, рваными кляксами.

Чья-то душа на приём снова просится.

Этот особенный. С личною таксою.

Личные счёты и личные ценники,

Времени — минимум, горестей — максимум.

Младшего брата жизнь — в кассе обменника,

Неизмерима дарами и баксами.

Что это? Я не способна сочувствовать.

Ведь не умею же, вдрызг разучилася:

Слишком давно, как на койке прокрустовой*

Всё подравнять по размеру случилось мне.

Как это? Может, чудит эта глупая,

Эта «одёжка» бедрасто-грудастая?

Нужно ей быть аппетитно-доступною.

Что ж её сердце-то бьётся так явственно?

Холод не страшен. Кладбищенским ветром

Носятся листья, дождями умытые.

Только лишь год. Ни минутой, ни метром.

К новеньким листьям с могильными плитами.

Фары в тумане меж рваными сгустками.

Запах победы с томительной сладостью.

Губ его вкусом. Но странно так грустно мне.

Может, коротким был миг этой радости?