Отрывок из работы "Похищение сардаукара"

Мне всегда нравился отец Алисы Селезнёвой, и было ужасно обидно, что про него так мало написано. Мне он нравился больше всего в первых книгах и по мультфильму. Такой смелый, способный драться, защищая свою дочь... высокий, черноволосый и синеглазый. Да, я люблю этого персонажа, и потому посвятила ему одну из своих работ под названием "Похищение сардаукара". Мне хотелось показать его сильным, бойцом, и потому "приключение" выпавшее на его долю в моей повести вышло весьма суровым...

Как вам к примеру такой отрывок?

Аль-5/6/11, безымянная планета в созвездии Стрельца.

… белый росчерк в небе возвестил о явлении на планету космического корабля.

– Они прибыли.

– Долго летали, – мрачно сказал мощный, скалообразный мужчина с квадратной челюстью.

Худощавый ученый в белом длинном халате, только рассеянно улыбнулся.

– Ничего-ничего, осталось дождаться еще пятерых, и мы можем начинать. Скоро вы получите всю сотню для муштры. Думаю, наши мышки уже заскучали в своих клетках. Предварительные данные мы собрали, и новички мало чем их дополнят.

– Этому сколько?

– Тридцать пять.

– Старье…

– Не скажите, у него идеальная физическая форма. Он не мог ее растерять за какие-то два месяца.

– Старье, – гнул свое Капрал. – Лучше молодняк.

Ученый вздохнул с бесконечным терпением. Об этом они говорили уже много раз, но Капрал упрямо каждый раз начинал ворчать.

– Подростков и детей из третьего поколения брать слишком опасно. Мы подымем на уши все Содружество. Дети, это не взрослые… а молодняк вы получите. Хе-хе… лет через семь-восемь.

Капрал скривился, но смолчал.

Из старья тяжело лепить что-то путное, а из сопливой мелкоты пока вырастет – сдохнуть можно. Но что ж поделать, если возрастной диапазон второй волны генетической выбраковки от двадцати восьми до тридцати пяти-шести лет? А ему мучайся, выбивая из их мозгов лишнее… на гражданке мозги сором забиты…

Охотники за головами ввалились на базу гурьбой, в своих доспехах. Позёры… главный шел впереди, а нового маркера тащили позади с мешком на голове. Капрал прищурился, расправил плечи еще сильнее, почти выпячивая квадратную челюсть вперед. И с презрением одарил охотника взглядом, когда тот сложил свой шлем. Вокруг лица едва видной глазу рябью стояло «ложное» из системы. Одно на всех для этого сброда.

– Получайте свою зверушку! Как договаривались, – сказал без приветствия охотник.

– Вначале… хе-хе… товар покажите! – вылез ученый, профессиональным оценивающим взглядом вцепившись в долговязую фигуру позади. – Не попортили шкурку?

– Мозги не отбили, руки-ноги целы, – хмыкнул охотник, но махнул своим и маркера толкнули вперед.

С головы пленника сорвали мешок, и черноволосый высокий мужчина невольно зажмурился от яркого света ламп в коридоре.

– Что же, это он, – кивнул ученый. – Что скажете, Капрал?

Что ж, поприветствуем зверушку… Капрал мрачной горой шагнул к маркеру, и молча резко ударил, метя в голову… черноволосый безотчетно уклонился, лишь наклонив голову в сторону. Вот только удар слева, под сплетение, он не мог ни парировать, ни закрыться, будучи скованным наручниками. Сложился пополам, с оборвавшимся дыханием, чуть не падая. Третий удар – вновь в голову, – и опять почти рефлекторная попытка уклониться. Удар вышел смазанным. Маркер свалился на пол, на колени, дезориентированный болью.

– Сойдет. Рефлексы есть – работать можно, – бросает Капрал. – Заплати этим.

Охотники его больше не интересуют. Схватив за шиворот маркер, он вздергивает его на ноги и тащит за собой. Тот молча переставляет ноги, не пытаясь рыпаться. Либо охотники уже поработали, либо от природы не дурак. Профэ-э-ссор! Сколько из него дури выбивать придется?

С новоприбывшими Капрал работал первый. Если их было много (что было редко) брал помощников, если маркер был один – то и обрабатывал его в одиночестве. Хорошая метода, рабочая. Без осечек.

Придя на место, развернул к себе.

– Слушаешь молча. Я Капрал, а ты здесь кожаный мешок дерьма. На вопросы отвечать «Так точно, сэр!», «Никак нет, сэр!». Приказы выполнять тотчас, немедля. Ясно?

– Да… ым!

Профессор сложился пополам от еще одного удара под дых. Дав ему глотнуть пару раз воздуха, дернул за воротник вверх, ставя вновь перед собой.

– Еще раз… на вопросы отвечаешь «Так точно, сэр!» и «Никак нет, сэр!». Ясно?! – прорычал он.

– Так точно… сэр.

– Молодец, профессор. Со второго раза доходит.

Нацепить на шею узкий из металлических звеньев ошейник.

– Это до процедуры поносишь.

Снять наручники и толкнуть в спину.

– Сейчас работаем. Молча! Упал-отжался! До приказа отставить! Мне повторить?! Раз! Два! Три! Робот, вести счет!

Подлетевший дрон начинает отчет, Капрал наблюдает за маркером. В тридцать пять большинство в хлам. Двадцатку не выдадут… кривит презрительно рот. Десять, двадцать… сорок… сорок пять… сдался.

– Дальше! – рык Капрала, и мужчина через силу, делает еще несколько отжиманий, пока руки не подламываются.

– Дальше! – в руке привычно заиграл электрический хлыст, обрушиваясь на спину маркера.

Тот вскрикивает, хрипло, и по спине прилетает еще удар.

– Упал-отжался!

Через мат и ругань, «выжал» под хлыстом еще десятку.

– Мешок дерьма… – дал снисходительно передышку в три минуты, которые мутант провел лицом в пол, приходя в себя.

Поддал ногой под ребра, заставляя «проснуться».

– На спину! Ноги согнуть, руки за голову! Пресс! Локтями до колен! Робот, счет!

Щелчок хлыста рядом и тот дергается, но подчиняется. Чувство самосохранения у этих выродков работает. Приказы очень скоро для них как родные…

– Еще, ублюдок! Мешок дерьма!

Он доводит маркер до предела, пока тот не падает без сил, задыхаясь и даже хлыст и угроза расстрела его не подымут. Сотки нет, но гражданский планктон не выдаст и данные полсотни. Дает ему отдохнуть на полу с пять минут. Мокрый как мышь, красный, сорванное дыхание… но чувствуется, еще может что выдать. Выносливый… есть с чем работать.

– Встать. Встать, я сказал! – на ор профессор подымается.

То, как он смотрит, Капрала радует. Хороша зверушка будет…

– Приседания.

– Нет.

Удар в морду. Попытался увернуться, даже в ответ замахнулся… да уж под чистую вымотан. Удар идет вкось, даже с поправкой и маркер вновь отдыхает на полу, держась за разбитое лицо. Добавить пару раз, короткими сильными ударами. Глухо вскрикивает, но… неплохо. Совсем не плохо.

– Сойдешь… до начала работ ты у меня войдешь в норму…

********************************

Этого помещают в одиночную камеру. Умников нельзя держать в общем стаде. Так они быстрее оставляют дурные замашки. Круглосуточное одиночество, скудная пайка, которую нужно заслужить.

День наполнен тренировками, между которыми короткие периоды отдыха и сна. В камере постоянно горит свет, чтобы маркер не мог отследить, сколько прошло времени. Выспаться не дают. Необходимость для дальнейшей процедуры промывки мозгов, а такая метода здорово давит на мозги, выматывая и физически, и психически – доводя до края.

Будят либо резким приказом через динамик связи, либо включая холодный «душ» под потолком… либо криком животного. Не встал – удар тока через ошейник. Тренировки то же идут приказами через динамики. Пресс, отжимания, приседания, прыжки из положения сидя, подтягивания на турнике у потолка. У стены камеры «чучело-груша». По ней маркер отрабатывает удары. Стремительные удары по засветившимся точкам. Быстрее, быстрее и еще быстрее… просто тупые удары.

Плохо отработал – голодовка. Потом пайка, хуже помоев. Брезгливость проходит быстро.

После процедуры маркер забудет пребывание в камере, но вот выработанные рефлексы и физическая форма останутся… как и привычка жрать то, что дают, без лишнего ворочения морды.

А еще Капрал дожидался, когда его сорвет…

На двенадцатый день умник наотрез отказался, подчиняться. Орал проклятья, и даже удары тока не могли переломить его упрямства. Когда стало ясно, что он сдохнет под разрядом, но подчиняться не станет, Капрал с хрустом размял пальцы и вошел в его камеру. Бил жестко, лишь не калеча и не отбивая внутренности.

– Ты. Будешь. Подчиняться. Ты. Мешок. Дерьма!

Залитое кровью лицо, изломанное тело, и пальцы на левой руке, по которым саданули каблуком берца.

Присел, за волосы подымая голову.

– Твоя жизнь кончилась, ублюдок. Ты – маркер. Не человек… маркер! – лицом об пол.

Вскрик.

– Хочешь жить? Будешь прыгать, тварь… прыгать и подчиняться! Как псина!

Еще раз об пол.

– Встал. Встал, тварь!

Жить маркер хотел. Еще во что-то верил, надеялся… Капрал усмехнулся зло.

Ничего… это пройдет.

После дрессировки маркер спокойно прослужит еще лет десять… окупит себя с лихвой.

******************************

Время утратило свое значение…

Все, что было «до» исчезло.

Игорь с каждым днем чувствовал, как в нем что-то ломается. В голове было пусто. Только камера. Сводящий с ума свет под потолком. Жесткие, отрывистые приказы и изнуряющие до полуотключки тренировки. Безвкусная еда… если она была.

Не было сил даже вспоминать…

Произносить про себя любимые имена.

Вместо этого во сне появлялся Полосков.

«Держись.»

Потом он забыл его фамилию.

Только образ незнакомца, в окровавленном кителе.

Да, история очень жёсткая, и Игорю очень досталось. Но в ней были и светлые моменты, была поддержка от друзей, надежда вернуться домой. Грустно, что в общем-то Игорь мало кому интересен и история заслужила мало лайков.