Трубач (скидка, отрывок и иллюстрации к "Царю нигилистов"

Автор: Олег Волховский

Как взякий уважающий себя попаданец, ГГ "Царя нигилистов" любит петь под гитару песни из конца 20-го века (Никса - это брат ГГ - цесаревич Николай Александрович, это они в летнем кадетском лагере):

"Никса пил чай третий раз за день и выглядел, вроде, получше. Малиновое варенье Саша выпросил лично (то бишь через лакея) у кухарки Фермерского дворца. Оно ужасно пахло медом, который Саша терпеть не мог, но вкус имело вполне привычный.

Народный рецепт, похоже, работал.

После ночных маневров кадетам дали отдохнуть, и Никсе не надо было идти на стрельбы или на плац. Лагерь подходил к концу, и было понятно, что запланированные винные посиделки – это в общем прощальное мероприятие.

- Ну, как? Готов поработать моим цензором? – спросил Саша.

И потянулся за гитарой.

- Давай! – сказал Никса, отпивая чай.

Гогель с Зиновьевым в очередной раз вышли покурить, так что Саша понадеялся, что премьера песни обойдется без лишних слушателей. В употреблении воспитателями «смердящего зелья» Саша находил все больше положительных моментов.

«Трубач» Щербакова там в будущем всегда был в его репертуаре, так что аккорды он вспомнил без труда, успел напеть в одиночестве еще до обеда и теперь начал вполголоса:

«Ах, ну почему наши дела так унылы?
Как вольно дышать мы бы с тобою могли!
Но - где-то опять некие грозные силы
Бьют по небесам из артиллерий Земли…»

На «вольно дышать» Никса слегка приподнял брови, но не более того.

И Саша продолжил.

Куплет про то, что «небо не ранишь мечом» прошел без эксцессов.

Но потом было:

«Ах, я бы не клял этот удел окаянный,
Но - ты посмотри, как выезжает на плац
Он, наш командир, наш генерал безымянный,
Ах, этот палач, этот подлец и паяц!»

Никса нахмурился.

- Мне прекратить? – спросил Саша.

- Нет, я хочу до конца дослушать.

- Я просто подумал, что это же абстрактно, про власть вообще, не сказано же про кого.

- Мелодия хорошая, - сказал Николай. – Продолжай.

Саша продолжил:

«Брось! Он ни хулы, ни похвалы не достоин.
Да, он на коне, только не стоит спешить.
Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин,
Он - лишь человек, что же он волен решить?»

Никса стерпел. На «невозмутимом, как Юпитер, одиноком трубаче» даже заулыбался.

И Саша пропел:

«Я ни от чего, ни от кого не завишу.
Встань, делай как я, ни от кого не завись!»

- Гм… - сказал Никса.

И Саша сделал паузу.

- Все? – спросил брат. – Это конец?

- Нет.

- Так заканчивай, если начал.

Саша кивнул и допел:

«И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,
Жди, сколько воды, сколько беды утечёт.
Знай, всё победят только лишь честь и свобода.
Да, только они, всё остальное - не в счёт...»

- Концовка хорошая, - сказал Никса, отпивая дымящийся чай.

- Можно?

- Я еще не решил. Давай еще раз.

Саша исполнил на бис.

- Саш, не надо это петь, - выдал Николай экспертное заключение.

- Цензура – зло, - сказал Саша.

- Тираны они такие, - усмехнулся Никса.

Никса пил чай третий раз за день и выглядел, вроде, получше. Малиновое варенье Саша выпросил лично (то бишь через лакея) у кухарки Фермерского дворца. Оно ужасно пахло медом, который Саша терпеть не мог, но вкус имело вполне привычный.