Vincit qui se vinsit (лат. Побеждает тот, кто побеждает себя).

Всем доброго времени суток!

В прошлый раз  я озвучивала свои мысли по поводу личностного становления в рассказе "Великий хиропрактик: начало", однако на этом не успокоилась и пошла копать о Мартине дальше. Люблю составлять психологические портреты литературных персонажей, а также анализировать их действия и поступки - со школы привычка осталась))) 

Речь у этого персонажика довольно странная и интересная. И я даже не про "Чегось?", а потом вдруг умные фразы на латыни (про это будет понятно в третьем томе "Запретных далей"), а совсем про другое. 

По написанию первого тома "Запретных далей" я все пыталась понять, почему Мартин часто изъясняется с большими паузами. Кто читал, наверное заметил, что предложения в его "глагольствовании" чаще всего идут через многоточия. Кроме того, бывают длинные, очень длинные, а бывают совсем короткие, если не обрывочные фразы, да и выражения мыслей чаще всего какие-то несвязные. Если брать ироничность данного повествования, это выглядит забавно, но если копнуть поглубже, то получается интересная картинка. 

Ответ прост: Мартин заикается! В рассказе "Грибок для штопки" он так прямо и говорит:

Язычок, так сказать, aprimis cunabulis (лат. с первой колыбели) только так заточен! Заикается порой только, но то мне ничуть не мешает.

А вот в каких именно случаях он заикается? Не всегда ведь и не со всеми. А где и с кем? Очевидность представлена уже в третьем эпизоде первого тома "Запретных далей", дальше она все отчетливее и отчетливее проясняется по проживанию Мартина в деревне, в частности, в доме Патрика Карди. 

А теперь вернемся к рассказу "Великий хиропрактик: начало". Чего изначально боялся Мартин и что, в конце концов, смог в себе преодолеть? Смог или не смог? Или смог, но не донца?