Огненные закаты

Заметил интересный Осенний флешмоб от Незнакомки и решил поучаствовать. Может, это не самый короткий отрывок, может, он и вовсе не подойдет к теме, однако я воспользуюсь случаем, тем более что... в общем, читайте:)

Рассветы и закаты — самые волнующие часы на побережье. Даже осенью. Сколько же в них тайн, сколько очарования! Солнечные лучи мягкие, теплые, манящие — они уводят своими неспешными и плавными движениями за собой — туда, в самую глубь души. Не спрашивая разрешения, они самовольно отпирают плотно закрытые двери. Откуда у них ключи от потаенного? Кто раскрыл им карту снов, желаний, горя и печали?

Казалось бы, смотришь вокруг, а видишь то, что скрыто внутри, погружаешься в неземное спокойствие и какую-то магическую тишину, в которой можно расслышать драгоценное, важное, сокровенное… 

Прогулка по побережью вскоре привела меня в прибрежный ресторанчик. Ненавязчивая музыка, легкий бриз, прохладный напиток в стакане, что покрылся нескромной испариной… Нет, всё-таки у барной стойки слишком многолюдно и шумно от надрывно работающего кондиционера.

Решив посидеть на открытом воздухе, я выбрал отдельный столик, чтобы вдоволь полюбоваться закатом. Солнечные блики на пляже приковывали к себе внимание. То им вздумалось раскрасить яхты, то спасительная тень от пальмовых листьев бросала косые линии на отштукатуренные стены зданий и неровный, местами обшарпанный, дощатый пол ресторана; то по ковровой дорожке (воистину расшитой бриллиантами!) волны спешили в объятия красного светила — уже довольно низко висевшего над горизонтом. 

Обрадовавшись, что на открытой веранде нет деревянного пола, я сбросил обувь, закатал легкие льняные белые брюки и тут же ощутил шелковистое прикосновение к моим босым ступням прогретого песка. Блаженство! От наслаждения я даже прикрыл глаза. Знойные ароматы цветущих кустарников буйными букетами врывались в меня, будоража и, одновременно, даря ощущение умиротворения. Странное сочетание. 

Сквозь прикрытые веки я видел солнце. Красное, круглое, пламенеющее… а за ним — кого-то еще...  

Едва заметное жаркое дыхание — совсем рядом. Оно опалило лицо, заставило резко распахнуть глаза, чтобы терпеливо выжидать. Сердечный ритм проскакал галопом по моим венам, минут пять отстукивая в голове пасодобль и заставляя жадно глотать раскаленный воздух. 

Я как-то сразу понял, кто это. 

Не оборачиваясь, сильнее сжал прохладный стакан и напрягся в ожидании. В тот момент, когда лопнул очередной кубик льда в зеленом чае, боковое зрение различило подрагивающее облако — жарье тело, а вскоре образ проявился сильнее. Я поднял взгляд, чуть не задохнувшись от восхищения и… ужаса. Плазменная природа завораживала. Помимо воли на мои глаза навернулись слезы.

— Как же ты хорош! — чтобы скрыть свои чувства, выдавил я из себя. Мне хотелось разрыдаться и закрыться, но что бы это изменило? Я уже никак не смогу ему помочь.

Он лишь внимательно посмотрел на меня, чуть скривив рот в подобие улыбки. Всполохи живого огня переливались по его высоченному, более трех метров, плазменному телу, и я клянусь, что ничего более красивого в жизни не видел. Он был весь пропитан величием и благородством — таким, что щемило сердце. 

— Хочу предложить тебе присесть рядом, да боюсь, ты спалишь стул, — попытался пошутить я.

Он оценил шутку. Проведя ладонью над моим стаканом, он заставил закипеть ледяной чай. Вздрогнув, я убрал руку, чтобы не обжечься, после чего уставился на парусники и лодки, пришвартованные буквально в сотне метров от ресторана.

— В этот раз меня предварительно заперли. Всех, кто мог бы помочь, заперли. Прости.

— Знаю, — отвел я взгляд. 

— Я подвел.

— Нет. Не смей так думать!

Его речь раскрывалась в моей голове не только словами. Она декодировалась в многомерные образы, звуки, запахи, чувства, эмоции…

— Даже не представляю, что они с тобой сделали, — тихо произнес я, попытавшись отстраниться от раскрывающихся страшных видений и нечеловеческих мук. — Благодарю тебя, от всей души благодарю! За многое. За твою бескорыстную дружбу и верность. За моё спасение. За твою мудрость. За твою бесконечную праведность и мощь духа. Прости за те пытки, через которые тебе пришлось пройти, чтобы защитить ту, которая для меня дороже жизни. Ты — мой герой. И я пронесу память о тебе через многие жизни и смерти.

Он шумно выдохнул, и листья цветка в кашпо мгновенно почернели. Я нервно оглянулся по сторонам. Никто не заметил. Все люди, сидевшие у барной стойки внутри помещения, спокойно проводили время, беззаботно болтая о пустяках. Они с удовольствием пили нектар иллюзии, продолжая проигрывать сценарии своих жизней. 

— Ты написал книгу обо мне, — вскоре заговорил он. 

— Даже не одну, — буркнул я. — И напишу снова. А люди по-прежнему будут считать всё вымыслом. Это настолько абсурдно, что даже грустно.

— Зачем ты делаешь это, чего ты пытаешься добиться? Ты же знаешь, что попал в Список.

— Да, знаю. Но тебе ли говорить мне про Список и про то, что бывает, если… если нарушить прямую директиву? — задал я резонный вопрос. — Мы все знаем, как следует поступать. Каждый на своем месте. И не отступит. Правда должна звучать и светиться — пусть даже крохотной свечкой в галактике кромешной тьмы.

Он кивнул, согласившись. 

Кому, как не ему, не знать об этом. 

— У некоторых есть двойные жизни, которых хватит на многотомники, — наигранно весело заметил я. — А бывает, что и тройные.

— Тебе это хорошо известно, — усмехнулся он в ответ, а я испугался, как бы он опять что-нибудь не подпалил. 

— Народу нравятся фэнтезийные супергерои. Знаешь, такие… успешные мачо с квадратными подбородками, прилизанными одинаковыми прическами; простыми, как три копейки, аргументами и повадками, с животными желаниями и шаблонными, тупыми ситуациями, избитыми истинами и банальными бэ-мэ-кукареку. Людям хочется читать о повседневных и понятных вещах. Пусть даже в фантастическом антураже. Наши «приключения» им чужды. Да и ты не такой, не с обложки.

— Без квадратного подбородка и мышц, рвущих одежду, — иронично подытожил он, осмотрев своё новое плазменное тело. 

— Да, — подтвердил я, прикинув его трехметровый рост. — Не катишь, в общем. Малопривлекательный для здешней публики.

— Вот дьявол, какая досада, — притворно расстроился он, и в его случае подобные слова... пугали своим прямым, а не переносным смыслом. А потом он на полном серьёзе добавил: — Зато там эти книги нарасхват. Изучают под лупой. Обучают, разрабатывают алгоритмы, обновляют поисковые программы и совершенствуют блокировки.

— Пусть. Это даже забавно, — хмыкнул я, решив попробовать обжигающий чай. Скривившись, я отодвинул стакан. — Фактически, я пудрю им мозги и вожу за нос, а аналитики с ног сбились, пытаясь раздобыть код и взломать шифр.

— Не зря стараешься. У них компы дохнут и черепушки горят. А время-то, время поджимает... 

— Что-то мне подсказывает, не без твоего участия. 

Мы помолчали. Но не потому, что нечего было сказать друг другу. Скорее, потому, что слишком трудно и больно говорить с тем, кто слышит и понимает до последней фибры души. С тем, с кем связано гораздо больше, чем жизнь и смерть, можно лишь громко молчать. Это и называется созвучием. 

— Ты тут не один, — вскоре кивнул он за мою спину. — Собственно, я поэтому и пришел. Он ведь по твою душу.

— Отныне без эскорта меня не выпускают, — отшутился я, заметив человека в сутане. Он зашел в ресторан, занял место за столиком чуть позади и достал чётки. Не отрывая взгляд от меня, он, ничуть не постеснявшись других посетителей, зашептал молитву-заклинание. 

Дрожащие, крючковатые пальцы быстро перебирали бусины, в то время как сосредоточенный человек обливался потом, пытаясь сконцентрироваться на потоках энергии. Я раздраженно закатил глаза и отвернулся, чтобы еще минуту полюбоваться закатом и бликами на океанских волнах.

Закат потерял прежнее очарование и уже казался мне изуверской насмешкой, точно плоское изображение для наркоманов - любителей обманываться иллюзорной красотой мира.

Подперев ладонью щеку, я заключил:

— В общем, я напишу, сколько успею, и расскажу то, что можно рассказывать. А люди… люди… если еще остались… 

Он вздохнул, не дав мне договорить. 

— Передай ей... Ну… просто передай.

Прощаясь, он коснулся стола. На поверхности остался выжженный отпечаток большой человеческой руки без каких-либо линий. Чуть повременив, я вложил в выжженное изображение свою правую ладонь. 

— Обязательно, — пообещал я, зная, что передам самое важное и ценное — не словами, но чувствами.

— «Здесь нет людей», — напомнил он фразу, которая уже давно стала нашей знаковой, кодовой, спасительной...

Он развернулся и отошел за мою спину. От одного его взгляда, который он устремил на заклинателя, вспыхнула сутана — незримая для всех огненная стрела вонзилась в самое сердце преследователя. 

Человек закричал, попытался сбросить с себя одежду. Бармен перепрыгнул стойку, схватил огнетушитель, посыпался лед, что-то разбилось, люди в панике забегали по ресторану, пытаясь то ли помочь горящему человеку, то ли спасти собственные жизни.

Поднявшись, я успел заметить лишь дрожащее облако, прежде чем плазменный человек свернулся в шаровую молнию и, громко хлопнув, исчез в облаке жара. 

— Прощай, Ник, — кивнул ему я, зная, что обязательно напишу об этой встрече. Я был уверен, что такая возможность очень скоро представится, ведь аналитическому отделу не терпится выяснить, что мы еще обсуждали из того, о чем я умолчал.