Огненные закаты 2

Второй день флешмоба Незнакомки) Я немного задержался, но задание выполнил: https://author.today/post/561725

— А мне говорили, мол, пока не выйдешь в море — не узнаешь его! Да катись оно куда подальше, это море! — со злости я хотел долбануть ногой по двум банкам из-под тушенки — последним на моем разбитом штормом судне — да не успел. Сильно накренился корпус, и банки как-то сами отправились в свободный полет, благодаря "ожившим" доскам.

Одна банка просвистела по дуге, сверкнула корпусом — точно загоревшим боком, заботливо отполированным массажистом, и одиноко плюхнулась где-то там, за кормой. А вот вторая срикошетила от обломков мачты. Благо, я вовремя увернулся, не то она двинула бы меня по лбу.  

Я потерянно уставился перед собой.  

— Как я вообще мог попасть в такую ситуацию? — в который раз прошептал я, с трудом осознавая произошедшее, не говоря уже о своем ближайшем будущем.

Помню, как, перебрав в прибрежном ресторанчике, я благоразумно отправился подышать никотином и побродить у кромки воды. Там-то мне и повстречался этот… этот… гад! 

— Зачем я только разговорился с ним?! Да что б его!.. — потрясая кулаками, я выкрикнул свои обвинения Небесам.

Как дурак, хвалился перед ним своим богатырским здоровьем и способностью не пьянеть. Уверял, будто всегда контролирую ситуацию. Он еще посмеялся надо мной, мол, не верит, и успел схватить за руку прежде, чем я нырнул носом в песок. Штормило меня знатно, но я делал всё возможное, чтобы не потерять равновесие и человеческое достоинство, в то время как теплый песок так и жаждал аудиенции с моей высокопоставленной физиономией.  

Лишь для проформы поинтересовавшись, куда направляется незнакомец в белых льняных брюках, я попытался принять интеллигентный вид зонта и нагло повис на руке собеседника. Поднять голову и встретиться с ним взглядом я не мог. Земное притяжение — это вам не шутки и шутки не вам! К земле тянется самое большое, что есть в теле, — голова с опилками, знатно подмоченными этиловым ядом. 

Собеседник — а вернее мой неожиданный спаситель — зачем-то тащился в тот самый ресторан, который так вероломно  напоил меня. Посему я предложил незнакомцу оставить эту затею или повиноваться судьбе и отметить наше приятное знакомство — минут через -дцать. Он почему-то сопротивлялся. 

Знакомый-незнакомец вежливо отказывался и твердил, будто у него в ресторане назначена важная встреча. И тогда я высказал ему всё, что думал о том дешевом ресторане, о его встрече и о нем самом,  после чего в самых субкультурных выражениях пожелал ему приятного вечера. Он почему-то оглянулся, внимательно посмотрел на меня и посоветовал судьбоносное: 

— Вот сразу видно, что ты хороший человек. Не пей, есть многое, что гораздо интереснее выпивки. 

Я даже перестал раскачиваться, так и застыл, изумленный. Ругаю человека, неадекватно хамлю ему, а он улыбается в ответ — искренне, по-доброму, точно родному. Ненавижу таких. Их все ненавидят. Когда-то и я был таким... 

— Зачем ты так напиваешься? — задал он самый глупый вопрос, который только можно было придумать. Я надул щеки от возмущения и приготовился выдать всем привычное: «А кто не пьет, назови?!», «Я только по праздникам», «Предпочитаю дорогое, а не пойло, так что я культурно...». Однако быстро осознал, что всё это пустые отговорки и прикрылся последним козырем:

— Не твоё дело! Жизнь у меня тяжелая. Вокруг безобразие творится и повсеместная несправедливость. Как можно спокойно реагировать? Есть в тебе хоть капля сочувствия?! 

— Тут некуда бежать, и алкоголь — это точно не выход. Тебе бы протрезветь. Во всех смыслах. Так протрезветь, чтобы на всю жизнь. Мне кажется, тебя ждет долгая дорога "домой". 

— Морская прогулка меня ждет, умник! 

— Я бы не советовал сейчас. Для начала выспись. 

— Сам иди трезвей! — послал я его в Норвегию на родном-подмосковном. — Я хоть сейчас в море могу, плавать и нырять! Нашелся тут спаситель-моралист!

Он покачал головой и пошел к ресторану. Трезвый. А я остался на берегу. Чуть не упал, когда решил сделать пару шагов, но удержался. Говорю же, я — крепкий орешек! Ему меня не сломать. Никому меня не сломать! И нечего тут поучать! Молокосос. 

Во мне всё клокотало. Если бы мог догнать — затеял бы драку, к гадалке не ходи. Но меня хватило только на позорную змеиную походку. Шел я по-прежнему шатко и не поднимая от груди отяжелевшей головы, когда неожиданно наткнулся на чернявого паренька. Тот не говорил на международном, но, схватив меня за руку, красноречиво и настойчиво потащил к яхтам и лодкам. 

Доски с их глухим эхом, пока я топал по ним, точно гиппопотам, отзывались в черепушке чем-то вязким и страшно-неприятным, да и закатное солнце слепило. Низкое, красное, оно гипнотизировало и вводило в транс. 

Казалось, что своим пламенеющим гигантским оком оно заглядывало прямо в душу и рылось там, превращая в угли последние оправдания моей никчемной жизни. 

Почему-то вспомнился неприятный незнакомый-знакомец и его слова о неправильном выходе из сложных ситуаций. Урод! Кто его спрашивал?!  

Не отводя взгляд от солнца, и непрерывно ведя внутренний яростный спор с тем мужчиной в белых брюках, я зачем-то оплатил морскую прогулку на паруснике. Капитан судна обрадовался щедрому вознаграждению за услуги и пообещал показать самые красивые места, которые, по его заверению, моментально поднимут меня к вершинам духа. Даже стало интересно.  

— Так что же это за места? — точно в полусне попытался уточнить я, но в ответ получил лишь:

— Beautifully! All inclusive!

Проснулся я от качки и холода. Стало некомфортно и слишком мокро. Чего уж скрывать, подумал о самом позорном. Стыдливо приоткрыв один глаз, я быстренько разведал обстановку. Тут-то всё и обнаружилось! 

Хлипкое суденышко было разбито почти полностью. Удивительно, как парусник вообще оставался на плаву. Капитана и его помощника — чернявого юнги, нигде не было видно, в то время как водоросли вовсю устилали палубу и свисали гирляндами с бортов.

— Сколько же я проспал? — вопрошал я у безразличного ко мне светила, при этом дико озираясь по сторонам и пытаясь заметить на горизонте хотя бы крохотный намек на берег с любимым ресторанчиком. Черт возьми, даже тот гадливый незнакомец вызвал бы сейчас во мне чувство родства и сердечной теплоты! Но нет, вокруг была только вода и жгучее, ослепляющее солнце... повсюду в отражении взволнованных волн. 

— Что ты смотришь на меня, солнце? Ты снова закатное, спокойное, как в танке, тебе вообще плевать на то, что творится тут, на земле! — разозлился я и в бешенстве затопал ногами. Звук был какой-то… нереально приглушенный…

Жутко мучила жажда. 

Среди разбросанных на палубе вещей я разглядел намокший журнал. На обложке красовалась девушка в желтом летнем платье. Она стояла на палубе солнечным днем. За ее спиной плескалось море и сливалось с невыносимо яркой синевой неба, а ветер бесстыдно играл с подолом ее платья и открывал взору стройные загоревшие ножки. Ее счастливый вид, бархатная кожа и раскованная улыбка наконец-то напомнили мне, почему же я начал пить. Это было так давно. И так глупо… 

Всегда думал, что причин ужасно много. Все они были заумными и, разумеется, заслуживали внимания и уважения. Как минимум каждая из них тянула на отдельную диссертацию. Начиная от родительского контроля и детских психологических травм и заканчивая астральными сущностями, что планомерно выедали мою человечность и искажали первородный свет в душе. Однако всё оказалось куда прозаичнее. Так банально, так жалко и низко... Хотелось плюнуть самому себе в лицо. Но я уже совершал эту ошибку — миллион раз! 

Действительно, от себя не убежать, даже вовнутрь. 

Нужно было сделать всё наоборот, нужно было понять, поговорить, простить… А потом раскрыться и поискать сердцем. Не сквозь фильтры обид и эго, а трезвым разумом и чистым взором. И найти ту, которая была бы мне рада, ту, которая ждала бы и отвечала полнотой чувств; ту, с которой я хотел бы встречать все свои рассветы и провожать огненные закаты. Ах, что уж теперь! Думал, вылечит время. Потом понадеялся на алкоголь... 

Но время не лечит. Лечит только Любовь. 

Рядом с журналом валялась и недопитая бутылка виски — точно чья-то насмешка и жирный-прежирный намек.

Чудо, что бутылка не разбилась и теперь просто каталась передо мной, гремя массивными гранями. Смотрел на нее и… впервые понимал, сколько же я проспал. В прямом и переносном смысле.

Осознание ценности чистой, питьевой, живительной воды настолько потрясло меня, что я презрительно отодвинулся от бутылки, решив, что скорее умру от жажды, но больше не притронусь к яду и не предам собственное тело — этот скафандр души, — единственное, что у меня оставалось из ценного. 

Взор в последний раз скользнул по бутылке. И тут я впал в оцепенение, после чего прошел все стадии страха. 

В отражении бутылки было всё, что выхватывало из пространства раскаленное на солнце стекло. Всё, кроме моего собственного отражения.