Вот прям без всякой связи с датой

Фантастический роман "Столкновение миров"

https://author.today/work/278389

Близился обед и всех часовых, включая Риньша, неумолимо клонило ко сну. Дозорные, ходили между постами всё медленнее. Риньш был молод. Армия казалась ему лучшим способом сделать карьеру, ведь здесь совсем не важно, кто твой отец. Правда?

После войны с западянами, в армию больше не валились толпы благородных, мало кто из них был готов сражаться с противником, превосходящим во всём. К тому же западяне не слышали об обмене пленными. И правда, кто в здравом уме отдаст такую игрушку?

Он много раз слышал о том, как удавалось отбить тех, кто провел в плену несколько месяцев, им даже показывали тех немногих, кого всё же удалось выходить. Его трясло от одного воспоминания об увиденном.

Риньш сын Шийра из рода Иш рядовой

Солнце ласково гладило его лицо, пробиваясь сквозь густую хвою деревьев. Однако в какой-то момент, которого Риньш не заметил, посреди яркого дня постепенно стало темнеть. Звуки тонули в необычном шуме. Он был негромкий и очень странный, сразу же высокий и низкий. Вдруг на грани слышимости раздался нежный, словно, колокольчик детский смех.

Сначала далеко-далеко, секунду спустя он стал ближе, но раздавался почему-то, с другой стороны. Вот ещё раз, снова далеко, а потом, снова близко. Смех запутывал. Риньш нервно крутил головой, не в силах сбросить с себя наваждение, остальные осеняли себя священными знаками, их примеру последовал и он, но это мало помогало. А потом среди смеха стали появляться слова. Ребенок произносил их тихо-тихо, но все их слышали. Девочка пела

Тили-тили-бом – закрой глаза скорее.

Вокруг становилось всё темнее, будто что-то поглощало солнечный свет. Нежный, как колокольчик девичий голосок продолжал.

Дили-дили-бом всё скроет ночь немая.

За тобой идет она и вот-вот поймает…

По лесной тропинке вверх по склону легкой походкой шла девочка, которой вряд ли перевалило за десять. Волнистые почти белые волосы свешивались на грудь, обрамляя почти ангельское личико, на ней было небесно-голубое платье подол, которого закрывал даже ступни. На абсолютно ровном цвете ткани, ярко, словно, светясь в сгущающейся темноте, выделялись алые брызги ещё не успевшей засохнуть крови. Её смех продолжал метаться, то удаляясь, то снова слышался всё ближе….

Тили-тили-бом – Ты слышишь, кто-то рядом?

Притаилась за кустом и пронзает взглядом.

Девочка стала легко пританцовывать, словно перышко, кружась на месте, вновь и вновь, то удаляясь, то приближаясь, оказываясь, то справа, то слева. Песня лилась ровно и настолько мелодично, что, казалось, петь так, человек, просто не способен. Её голос гипнотизировал. В навалившейся тишине, остался только он один. Наверное, всё в мире замерло, слушая её песню. И вот она, похоже что, подошла к концу…

Она идёт… Она уже-е… БЛИЗКО!

Последнее слово она грубо выкрикнула. Волосы отлетели от страшно изменившегося лица. Кожа была мертвецки бледна. Её покрыли омерзительные пятна тления и сеть темных сосудов. Теперь стал, виден, измазанный в ещё свежей крови, рот, в котором торчали кривые желтые клыки. Под белёсыми густыми бровями с невероятной для ребенка злобой выпучились бледные бельма, заменявшие твари глаза…

Часовые открыли беспорядочную пальбу. Огонь и дым вылетали из стволов, озаряя жуткие сумерки, поглощающие всё вокруг. Однако ни один, даже самый слабый звук, не смог пробиться сквозь звенящий в ушах шум. В сумерках фигура девочки оставалась единственным ярким пятном, волосы вновь закрыли отвратительную харю. Танцуя, она появлялась, то тут, то там, даже не замечая попадающих в неё пуль.

Вдруг дозорный, оказавшийся рядом с Риньшем, рухнул на землю, словно подкошенный. Винтовка вылетела из его рук и заскользила вниз по склону. Парень, выстрелил по чудовищу, потом ещё и ещё раз, подбежал к товарищу и склонился, нащупывая артерию на шее. Сослуживец был ещё жив, но, как Риньш не тряс его, тот не желал приходить в себя.

Он рванулся вглубь лагеря, по пути меняя магазин. Парень надеялся найти помощь. Увы среди блиндажей и палаток, он увидел сослуживцев, лежавших на земле то тут, то там в вперемешку с ящерами. Наверное, они пытались бежать, как и он. К одному из них склонилось чудовище. Отодвинув белые волосы рукой, покрытой трупными пятнами, оно тянулось к его шее. Риньш, рванулся к ним, пытаясь ударить тварь прикладом, от которого та со смехом увернулась, оскалившись в злобной ухмылке. Мгновение и она оказалась в нескольких шагах. Вот она вновь склонилась над бессознательным телом ещё одного парня, совсем ещё мальчишки.

Риньш, упав на одно колено, выстрелил. Тварь протянула в его сторону руку, словно стряхивая с неё что-то. Она прогоняла его, как назойливую муху. Парень, передернул затвор, осенив себя священным знаком, и снова выстрелил. На мгновение наваждение мигнуло. Риньш увидел солнечный свет, заливавший всё вокруг, но почти сразу мир затопила темнота и навязчивый смех, словно, звон тысячи колокольчиков исходящий сразу отовсюду.

Он закричал, но рот его, лишь бессмысленно открывался, не издавая ни звука. Чудовища вдруг оказались везде, теперь их стало много. Они тянули свои омерзительные руки к нему. Склонялись к его бездыханным товарищам.

В панике Риньш рванулся вверх по склону. Он нажимал на спусковой крючок, вновь и вновь, передергивая затвор своей винтовки. Увы чудовища, кажется, даже не замечали попадавших в них пуль. Он делал, то единственное разумное, что ему оставалось – отступал. Внезапно, он вылетел к секрету, тела бездыханных сослуживцев беспорядке лежали на земле.

Всё было кончено. В голову ему пришла паническая мысль: «Они должны бояться света!»

Он, как умалишенный, рванулся к просеке. Риньш бежал из последних сил. Выскочив на неё, он увидел, что в боку небесной рыбы открыта дверь. К ней вели выдвинутые из туши ступени. От леса туда по разровненной земле просеки протянулась узкие цепочки следов. А потом была вспышка невыносимой боли, пронзившей всё его тело, и мир затопила темнота.