Суббтотний отрывок

Доброго времени суток, дорогие друзья. Хочу поддержать бессрочный субботний флэшмоб отрывком из книги "Во имя порядка: железный капитан":

Двое подошли к мощным тёмным дубовым воротам, которые закрывали дорогу в казармы. Надвратное помещение набито арбалетчиками и лучниками, несущими караул и смотрящими за окрестностями и готовыми отразить любое покушение. Возле врат Клермонт увидел целые нагромождения ящиков, мешков и бочек, возле которых стайкой роились писари а кафтанах и счетоводы, осматривающие товары и вещи, описывающие и сверяющие с договорами. Вместе с городским гулом тут доносился звук черчения перьев о листе, гундёж подсчётов и недовольные вздохи. 

- Сколько оружия, военного имущество отпущено на продажу, - возмутился первый лейтенант. - Чем теперь страна будет защищаться?

- Зато рынку хорошо, - обрадовался Гийом, подбросив монету. – Он насыщается товарами, простой народ может получить доступ к оружию и самозащите, кузнецы улучшат ассортимент. К чему государству заниматься ненужным накопительством?  Ведь можно отдать это торгующим, получить деньги на развитие и хорошие мероприятия.

- Хорошие предприятия? Ты о борделях, наливайках и субсидиях «обиженным»? Ага, только это оружие, его значительная часть, попадёт в руки корпораций, бандитов и националистов, - первый лейтенант кашлянул, на пальцах оказалась капля крови. – Зараза.

- Ты бы хотя бы обратился к врачам и лекарям? Если нужны деньги, мы можем скинуться всей Компанией. Богам молиться бессмысленно, они мертвы и никогда не были богами.

- Я был у лекарей, - остановился аэтерна, ладонь легла на грудь, острая боль пронзила её, скрутив лицо в болезненной гримасе. – Ты сам знаешь, что никто не поможет мне кроме богов. Да и вспомни то пророчество, что дал друид:

- Да-да, - забурчал капитан. – «О сын Мьяр Араната, и пронзит гибель бок твой, лёгкое поразит, гибель принесёт».

- Это явно метафора и речь идёт о неизлечимой болезни… моей болезни.

Они обошли кучу товаров и подошли к воротам, где один из воинов их весело встретил:

- Капита-а-а-ан! – радостно закричал невысокий часовой, поправив алебарду, но не сорвался с места. – Капит-а-а-н! 

- Тимо! – подошёл к нему офицер и потрепал по лицу, подтянул лямку и ударил по пластине нагрудника. – Как ты выстоял ночь?

- Всё хорошо. Но мне куда привычнее рубить врага в поле, чем тут ноги простаивать.

- «Серафим» тебя не обижал? – усмехнулся Гийом, посмотрев на высокого воина в шляпе с перьями, стальном нагруднике поверх до боли в глазах цветастой и пёстрой одежды, опершегося на массивный фламберг.

- Всё хорошо, капитан.

- Славно. Подожди, ещё пара часов и тебя сменят.

Гийом махнул рукой, давая знак вратарщикам наверху. Те узнали его, да и часовые давали добро, а поэтому весь механизм управления вратами быстро запустился – люди стали давить на рычаги, балки убирались и спустя пару мгновений они со скрипом отворились, пропуская воинов вовнутрь и открывая пред ними армейские реалии Эрофина. Внушительный внутренний двор, умащённый серой брусчаткой, по краям забитый ящиками с амуницией и инструментами, заполнен тренирующимися воинами. В зелёной, чёрной, голубой, жёлтой форме – многочисленные наёмники орудуют мечами, копьями и дубинками по манекенам, оттачивая приёмы владения. В воздухе витали стойкие и «отрезвляющие» запахи пота, пороха, масел и капусты. Вместе с приказами, закрученными порой в отборный мат, лязгом металла и скрипом механизмов это передавало неповторимую атмосферу казарм. 

Взрыв! Клермонт инстинктивно пригнулся и осмотрелся. Тут же он приметил небольшую пушку, что стоит на одном из башенных строений, откуда открывался вид на тренировочное поле для артиллеристов, устроенное за стенами города и протягивающееся прямо до берега.

- Да блядь! – закричал командир батареи со стены. – Глаза твои нарисованные тебе на жопу натянуть нужно! Пролёт в пять метров!

Но не только мастера пороха и чугуна тренируются в овладении оружием:

- Держать удар, собаки паршивые! – подгоняют инструктора. – На вас стыдно смотреть, крестьяне с вилами и то лучше воюют!

- Лейтенант, крестьяне то дерутся за баб своих. Может и нам баб выделят!

- Будешь выделываться, отправлю сортиры драить и в нарядах сгною!

Иные занимаются с луком и арбалетом. Ровные ряды стрелков с противным свистом и глухими стуками дерева об дерево выпускают по мишеням учебные стрелы и болты. Раз за разом они поливают соломенные конструкции сталью, пытаясь отточить навык прицеливания и стрельбы.

- Неплохо, весьма неплохо, - указал инструктор. – Только нужно ещё заниматься. И помните – бандиты не будут стоять в полный рост. Но упражнение номер пятнадцать мы отработаем позже.

Третьи бегут кросс – целые вереницы народа тренируются в атлетическом искусстве. Нацепив полное снаряжение, они вновь и вновь преодолевают большое расстояние, стирая ноги в сапогах до кровавых мозолей, обливаясь потом и задыхаясь – всё ради того, чтобы держать физическую форму в норме. Клермонт с чувством глубокого уважения смотрел на красные лица, дрожащие руки и вздувшиеся вены.

- Вот видишь, - с улыбкой заговорил Гийом, - не зря в наши карманы сыпется муниципальное серебро. Мы защитим город. Как говорил Маюррей Раттонобард – «частная сотня воинов, нанятая по контракту, лучше, чем тысяча согнанных по феодальному призыву».

- Только вот это случилось из-за того, что на воинов Эрофина начались нападки, - с негодованием отметил Трибуле. – Тысячи солдат в один момент стали посмешищем для десятков тысяч. Да и к чему содержать регулярную армию? Платить за неё, придерживаться законов короля об обеспечении семей солдат, если можно отсыпать наёмникам без всяких гарантий.

- Ты об Имперском законе «О имущественном содержании солдат Империи, автономных земель и их семей»?

- Да, но его всё равно отменили в этой части бывшего королевства. Что так же заставило большую часть людей покинуть ряды воинов.

- И правильно. Почему это вдруг у служителей государства должны быть такие преференции? Почему вдруг я должен платить за то, что его выводок и жена вьются вокруг солдата? – Клермонт улыбнулся. – Я рад, что эпоха переплат закончилась. Быть может наша мысль дойдёт до того, что мы отменим и налоги сами по себе.

- Хах-ха, - посмеялся Трибуле. – Отмена налогов станет событием вселенского масштаба… это точно изменит мир.

Иоганн не видел смысла спорить. Он знал Гийома с самого рождения, видел, как он рос под рукой деспотичного отца, что до восемнадцати лет держал его в тотальном подчинении, подавлении любого ростка свободомыслия и был готов его сгноить за любую идею, не вмещавшуюся в рамки культа и политики Канцлера. Сейчас ему двадцать девять и до сих пор Клермонт не может напиться вина свободы, находя его необычайно упоительным и сладким.

Зоркие глаза командира наёмной компании узрели, что тут слишком мало солдат в цветах эрофинской стражи – на десяток наёмников приходится два-три воина в бардовых сюрко. Они так же оттачивают мастерство владения оружием, пытаются сохранить боевые навыки и военное наследие имперской армии, но с такой численностью и оскудевшими ресурсами это даётся с трудом.

- Капитан! – подбежал солдат в цветах стоундфилдской компании – сине-голубая шашечка на измаранном чёрном сюрко поверх кольчуги. – Мессир капитан! 

По крупному телосложению, чёрным волосам, что образ головы подобен ёжику, и узкому разрезу глаз он узнал Деблуа – сержанта отделения сапёрного обеспечения.

- Господин капитан! – кричал воин, встав, напротив. – Подпишите рапорт! Мне нужны травы и порошки для создания бомб, а те хлыщи из снабжения мне не дают без бумаг.

- Господин капитан, не слушайте его! – вышел другой боец, высокий и худой, как кипарис, сюрко на нём буквально висело куском ткани. – Он алкоголь варит в башне, вот они ему и понадобились.

- Ларс, - погрозил кулаком сержант, - гнида из штурмовых, ну хер ли ты пасть открыл и это говоришь!? Вот пойдёшь в сортир, а тебя там сюрприз будет ждать! Пороховой!

- Воины, - крепко заговорил Клермонт, - я вас рад видеть, но занимайтесь делом, а не мозг мне выносите! – капитан выхватил лист и перо в чернилах, что держал сержант, став читать и искать место подписи. – Деблуа, я сколько просил – проверь все мечи своего отделения? Если есть уже те, которыми и капусты не нарубишь, то отдай это и получи новые клинки. Что б тебя и бомбы и подсчитай вместе с бочонками пороха. 

- Один раз просили, мессир.

- Правильно, поэтому второй раз тебе приказываю – организуй работу по подсчёту. Если до завтра мне не сдашь отчёт, я тебя жалованья начну лишать. А ещё лучше, - он оставил быстрым росчерком пера подпись и вернул рапорт, - буду выдавать тебе едой и водой. И, - глубоко вдохнул Гийом, чуть улыбнувшись, - бомб наделай побольше и алкоголь подготовь. Я зайду к вам. Свободен!

- Есть, мессир капитан.

Только худой паренёк собрался уходить, как на весь тренировочный зал разнёсся ор:

- Стоять, солдат! – крикнул Клермонт, и воин встал как вкопанный, Гийом встал прям напротив него. – Лейтенант Беренгар мне поведал интересную историю, как боец его взвода, будучи в патруле за каким-то чёртом полез в окно к распутной бабе, но его феерически-фаллическая сага не удалась, обломилась! Но да хрен с ним, но ты же сорвал ливнёвку и грохнулся прямо в бочку с ночными отходами, придурок. Ты хочешь выставить кампанию идиотами!?

- Нет, мессир капитан.

- Так чем ты думал? Если у тебя мозг утекает ниже пояса, может тебе стоит сменить профессию?

- Нет, мессир капитан.

- Тогда на кой чёрт ты это вытворяешь?! – солдат стоял молча, не решаясь и слова проронить, что поумерило пыл капитана. – Ладно, я передам лейтенанту, чтобы тебя ставили в часовые, раз в патрули ты нормально ходить не можешь.

 Один из воинов регулярной армии протиснулся среди наёмников и быстро подошёл к капитану. Он вытянулся и отдав лёгкий поклон, почтенно обратился:

- Его милость, мессир генерал вас ждёт, - поклонившись, он почтенно произнёс. – И как можно скорее!

- Дядя Трибуле, - обернулся капитан, встретив добродушную улыбку. – Ты можешь подготовить народ? 

- Конечно… нам же выделили целую башню, не придётся собирать всю эту ватагу по городу, - он протянул руку, - до встречи в расположении.

Отрав распоряжения, Гиймом направился в казарменные помещения. Пройдя за двери, он смог в полной мере насладиться казарменным бытом, видами помещений и их плачевным состоянием. По носу тут же ударил противный запах плесени, сырости и гнили, что отлично сочетались с видами серых стен, покрытых влажными пятнами. Под ногами хрустит крошёная плитка, отлично сочетающаяся с трещинами и выбоинами справа и слева. Гийом понимает, что после отъёма средств ремонт производить не на что, а последствия «Чёрного дня»[1], когда часть солдат на довольствии взбунтовались и устроили тотальный погром.

«Беды перемен», - холодно констатировал мужчина, поглаживая рукоять короткого клинка, словно это талисман.

Капитан шёл и лицезрел полупустые стойки с оружием, чувствуя поступь мрачной хандры, что настигла государственные войска. Всюду виднеются мрачные лица, только довершающие убийственный образ губительного кризиса, а ореол вони и смрада, вкупе с настойчивым запахом перегара становился ореолом упадка. Разговоры оказались ещё мрачнее:

- Поговаривают, что лейтенант Фридрих примкнул к феодальным владыкам, - говорил стражник, начищая старый меч. – А ведь он оказался умнее – там и жалованье выше, и либералы не пинают.

- Да, мудрый рубака, его будет не хватать, - воин показал в сторону комнаты хранения оружия, скрытой за решёткой. – Вчера продали шестьдесят алебард… блядь, они же всплывут у повстанцев.

- Такова воля нашего правительства. Деньги же нужно брать откуда-то.

С другой стороны, так же доносится истинная песнь уныния:

- Три тонны пороха, пять ящиков железа и шестьдесят комплектов доспехов. Что ещё не продали за пару дней? Пока мы тут раскидываемся ресурсами, наши парни на юге испытывают острую нехватку во всём, не говоря уже об оружии и пище.

- Слышал новость? Четыре бригады территориальных войск, рассеянные по югу, северу и на автономных областях решили расформировать. Правительство, - фыркнул воин, - совсем рехнулось. 

- А сколько в бригадах народу?

- По штату три, а реально… о старые боги, я надеюсь там наберётся хотя бы тысяча.

- Холера! Это всё равно много народу. Интересно, куда теперь уволенные ударяться? Вот что-то я сомневаюсь, что вчерашние солдаты возьмут грабли и тяпки и станут мирными фермерами.

Поднявшись на третий этаж, и наблюдая картину всеобъемлющего упадка, он уловил ещё один диалог, слетевший с уст офицеров:

- Слыхал, нашего собрата – полковника прижали.

- За что опять?

- Местное объедение атеистического ковенанта обвинило полкана в том, что он религиозный фанатик, который развращает девок.

- Я уж не знаю, что них большее преступление – быть религиозным или развратником. Ну и чё дальше?

- Ну так эти вопли дошли до Совета, а тот, набитый либералами и народниками, отправил по душу полковника целую роту. В итоге всё закончилось тем, что ему вменили – «агрессивную религиозность», «антиреволюционную деятельность» и «развратные действия».

- А доказательства?

- Да ты издеваешься? Когда это революционерам нужны были доказательства? Конечно же всё ограничилось заявлениями собратьев нового культа, ну и липовыми доносами. 

- Только вот сам предводитель «новой духовности»… любит заглянуть к уж слишком молоденьким килеяночкам в порту.

Гийом всё же нашёл оправдание тому, что происходит – «это переломный момент, нам необходимый. Армия и разросшиеся государственные структуры проходят оптимизацию, освобождая место деянию народов», - своей мыслью он пытался оправдать и нависшую над ним паутину трещин, и смрадную вонь, и отсыревшие сырые стены, на которые без слёз не взглянешь. – «А пылкие революционеры и просвещённые атеисты, которые тысячелетиями подавлялись религиозниками, сейчас просто забирают себе то, что им причитается».

- Пришли, - объявил воин и обернувшись к капитану. – Мессир, будьте вежливы. Вас уже пять минут ждут.

- Я понимаю, открывай.

Внутри покоев начальника гарнизона так же есть след руки запустения – вместо роскошной мебели тут старые потёртые диваны, столы и стулья, отмеченные знаком упадка – царапины, следы краски. Ковры под ногами так же веют старостью и покрыты латками.

«Что это случилось тут?» - поразмыслил Гийом. – «Неужто у генерала реквизировали всё дорогое имущество?», - в воспоминаниях всплыли строки прочтённого вчера листа, где рассказывали о том, как муниципальная республика решила помочь имуществом многим организациям либеральной, атеистической или магической направленности. Совет настоял, чтобы хорошую мебель, качественное имущество и деньги были забраны у богатых государственных структур и перераспределены в пользу «угнетаемых», ради возрождения справедливости.  

- Мессир генерал Франс Эльсас, - вошёл в покои начальника гарнизона капитан, – разрешите.

- Проходите и присаживайтесь, - кивнул он, указав на свободное место за большим круглым столом. – Мы как раз вас и ждали, чтобы в полной мере начать заседание.

Гийом занял стул и провёл пальцами по лакированной крышке. Тут он увидел ещё шестерых человек, призванных защищать город – пятеро предводителей наёмных компаний и один полковник подразделений регулярных армий. Все с вниманием смотрели на генерала, облачённого в изысканный багряный камзол, расшитый золотом и серебром, на плечах пестрели чудесные погоны.

- Господа, - грубый голос выдал беспокойство. – Я вас призвал, чтобы дать боевое задание. Естественно вам будут предоставлены деньги согласно контрактам, - сразу оговорил он главное, помяв лист в руках; услышав, что пререканий пока нет, он стал читать с пергамента. – Как докладывает разведка, в районе Салена были замечены многочисленные банды рутьеров, народников и прочей мерзости под руководством Кристофера Уоллеса.

- А это кто? – нагло перебил высшего офицера наймит в зелёном. – Где-то я уже слышал имя этого гада.

Гийом тепло улыбнулся при виде наёмника в цветах царственного изумруда – это расшитая золотыми узорами рубаха, роскошные штаны и высокие сапоги. Эта расцветка – символ гилиадского происхождения Гириона ла Эльфетта, одного из лучших капитанов стрелковых подразделений.

- Кристофер Уоллес это бывший командир одной из башен Эрофина, лейтенант города. Испытанный в войнах с северянами, - мерно ответил Франс, дробь пальцев по столу говорила о нервном напряжении… он не может даже слова сказать наёмникам за нарушение субординации, злоба опаляет сердце. – Под его руководством собралось не менее тысячи воинов. Как сообщает разведка его подразделения состоят из беглых крестьян и стражников. Они разоряют окрестности, разрушают фермы и заявляют о «территории народной власти». 

- Опять крестьяшки, - раздасованно заявил человек в кольчуге, поверх которой чёрное сюрко с белым щитом. – Это скучный бой. Мужичьё не чета нормальным бойцам, порубим как барашков и свинок. А бабы? Кривые и косые. Ох, восстал бы кто-нибудь из знати, там девочки гладкие.

Это нарушение субординации, льющаяся из проклятой души похоть заставили хлопнуть в ладоши крупного мужика. Одетый в красное и чёрное, нечто похожее на плащ и камзол, с широкой шляпой, украшенной роскошными пышными перьями цвета царственного пурпура. Он буквально взревел, голос был подобен громоподобному басу:

- Мальчик, ещё раз откроешь пасть, когда говорит старший, ты в принципе больше не сможешь говорить! – кулак грозно занёсся над головой. – Или тебе приятно получать информацию фрагментарно!?

- Ты смеешь на меня орать!? – попытался сопротивиться командир группы наймитов, чей чёрный цвет одежды выдавал новую компанию из Сарнора. – Да я Адальвад из…

- Сиди! – словно медведь орал наёмник и одним движением руки, зацепив его за плечо и рванул едва ли не опрокинул на стул «соратника». – Иначе я тебе ноги переломаю, встать не сможешь. И пасти не открывай!

Наёмник в чёрном решил не испытывать судьбу – его противник крупнее, опаснее и явно сильнее. Гийом при виде этой картине сам поёрзал, холодок пробежал по его спине. Капитан северян был опасным и 

- Спасибо за приведение в порядок, мессир Бальтазар фон Дракенхоф, - одобрительно кивнул генерал. – Итак, перейдём к основному. Как докладывают разведчики, они могут использовать в качестве опорного пункта и базы – «Дозор Эрода». Старая крепость, в которой недолго был наш гарнизон, но…, - запнулся генерал, которому было трудно признать фактическое положение дел.   

- Они перешли на сторону мятежников, предположительно, - закончил фразу пожилой седобородый мужчина, часть лица которого скрыл капюшон, облачённый в сине-золотую лазурную мантию; сухие длинны пальцы, осквернённые морщинами сжали длинный посох. – Что ж, в таком случае у врага есть ещё пара десятков крепких солдат, что несомненно усложнит нам жизнь.

«А ведь тут собрались практически все», - помыслил Гийом, всматриваясь в удивительно сочетание наёмных компаний. – «Мои отважные штурмовики в бело-голубом. Лучники и арбалетчики Гилиада в зелёном, которым нет равных в стрельбе. Маги и чародеи Карваана в небесном лазурном – наверное лучшие книжки и заклинатели на северном побережье. Щитники Адальвада – чёрные как ночь, и стойкие, как базальтовая стена. Неистовые и яростные «Серафимы», настоящие кровавые ангелы… я бы не хотел стоять у них на пути. И артиллерия Бусико», - взглянул он на мужчину в жёлтом дублете, украшенного золотистыми лентами. 

- Что ж, пришло время перейти к разработке плана, - начал говорить генерал, голос стал грубее. – Район мятежа – территория вокруг Салена. Судя по всему, они заняли все пещеры и шахты вплоть до Ледура, вместе с Дозором. Ваши идеи?

[1] Чёрный день – событие, произошедшее через 20 дней после установления власти Муниципального Совета. После отмены привилегий и урезания финансового обеспечения не менее половины солдат подняли грандиозный бунт. Они крушили и громили всё подряд. Три дня воины разоряли башни, разоряли арсеналы и грабили склады. После этого четверть бойцов Эрофина уволились, остальных же пришлось усмирять лояльными и наёмничьими контингентами.