Культура Рееф

По замыслу, для финальной битвы нужны пять-шесть флотов союзников — инопланетных рас, отличающихся от Земли культурно – чтоб не смешивались в общую массу. Я уже начал вводить их в роман, чтоб читатели успели  к ним привыкнуть. Народ Тинеа, Борги, Кенконс — и вот, культура Рееф. Опытные читатели сразу догадаются, откуда у неё растут ноги.  

— Нам известны две основные версии происхождения народа Рееф, — хорошо поставленным голосом начала экскурсию женщина, — по одной из них, наши предки бежали с Марса через «Вторую Сеть»…

— Через мифическую «Вторую сеть», — поправила её Галя.

— Вы отрицаете наличие в галактике отличной от сети Омни межзвездной транспортной системы? А как же тоннель к TON 618? 

— Отрицать наличие тоннеля бессмысленно, — фыркнула Галина, — как и многих других, подобных ему объектов. Но они никогда не складывались в единую сеть. А вас послушать, так и даже на старой Земле врата найдутся.

— Казалось бы, кому-кому, как ни вам, уважаемая Геноцид-Галина, выступать в защиту теории второй сети! — воскликнула Рул. 

— Это она о чем? — шепотом спросил Галину я. 

— О ком. О Арне Сакнуссеме. По легенде он ушел с Земли через вторую сеть. Я десятилетия потратила на её поиски и ничего не нашла. 

— Может потом об Арне поговорим? — взмолился я, поглядывая на экскурсовода. 

— У нас тоже нет сведений о наличии на Земле терминала второй сети,  — поджала губы Рул, — по нашим данным, наши предки покинули Землю вместе со Странниками, на одном из их кораблей. После чего заключили контракт с одним из Великих Домов марсианских насельников, прослужив им до самого падения. 

— Вы сейчас про Ордосов? — перебил их я, — так падение их дома черт знает когда случилось.  

— Здесь нет противоречия. Мы древний народ. 

— Странники посещали Землю пять тысяч лет назад, — подсказала Галя.

— Так они доисторических людей забрали! — раздуплился я.

— Да. Нашими предками были представители различных земных культур: трипольской, мочика, эрлитоу и многих других. Это установленный факт, который подтверждается генетическими исследованиями. Весь зоопарк версий возникает, как только мы задаемся вопросом – как земляне бронзового века оказались на двух планетах, расположенных на расстоянии в сотни тысяч световых лет и от Земли и друг от друга. 

— Дык, пришельцы похитили, — сказал я. 

— Это вторая версия, — сказала экскурсовод, — неизвестно кто, неизвестно как и неизвестно зачем. 

— Может в рабство? 

— Из людей получаются исключительно плохие рабы. Свободолюбивые и скандальные. Гораздо проще было бы похитить кого-то из стабильных рас – там послушание на генетическом уровне миллиарды лет вбивалось. 

— Так мы вплотную приблизились к пониманию, почему неизвестные пришельцы высадили кучу похищенных людей на первой попавшейся кислородной планетке, — рассмеялась Галина. 

— Это главное, в чем сходятся обе версии, — кивнула Рул, — Доставшаяся нам планета была ограниченно пригодна для проживания людей. Собственно, кроме океана, заполненного хищной чужой органикой и покрытой вулканами суши, там не было ничего. Даже металлов – наша родина вращалась вокруг остывающей звезды второго звездного поколения, сформировавшейся вскоре после Большого взрыва из первичного вещества. Добавим к этому классическую буйную атмосферу, заполненную вулканическим пеплом и вы поймете масштаб проблем, с которыми пришлось столкнуться нашим предкам. 

— Мои соболезнования, — сказал я. 

— Нет! Это было прекрасные годы — время побед и свершений. Мы создали гармоничное общество, найдя смысл жизни в труде, в соединенных усилиях миллионов свободных от угнетения людей и переустройстве жизни на рациональной основе.

Говоря это, Рул махнула рукой на висящие на стенах панно. Мы с Галей прошли вдоль галереи, разглядывая живописные полотна. Мне они напомнили старые иллюстрации из журнала Техника Молодежи, которыми были оклеены стены моей комнаты. Диковинные инопланетные пейзажи, футуристическая техника, и восторженные изобретатели, обоих полов, в скафандрах и без скафандров. Меня, понятое дело, больше интересовали те рисунки, где они были без скафандров – в «Технике молодежи», несмотря на название, такого и близко не было.

— Для нас любовь – священное слово, означающее чувство всеобъемлющее и многогранное, — заметив мой интерес, сказала Рул.

Рукой она при этом нажала на настенную панель, которая щелкнула механическим контактом. В тот же момент, по настенным панно пробежала меняющие изображения радуга — составляющие стену треугольные призмы разворачивались, открывая новые изображения. Скафандров, на них было значительно меньше. На большей части картин, парни и девушки, с тренированными телами и благородными лицами, нагишом занимались экстремальными видами спорта — ныряли в ледяные озера, бегали возле расплавленной лавы, занимались гимнастикой. В их обнаженных телах не было ни стыдливости, ни какой-то подчеркнутой сексуальности. 

— Любовь больше чем наслаждение, это служение любимому человеку и вместе с ним красоте и обществу, иногда даже подчиняясь требованиям генетических законов вопреки своим личным вкусам, если они расходятся с ними, при желании иметь детей. А коварную силу неразряженных гормонов мы научились выпускать на волю, создавая внутреннее спокойствие и гармонию…

— Ивану нравится выпускать наружу коварные гормоны, — заметила Галя.

Я аж поперхнулся от подобного заявления, тогда как Рул просто пожала плечами. 

— Скоро люди поняли, что труд — счастье, так же как и непрестанная борьба с природой, преодоление препятствий, решение новых и новых задач развития науки и экономики… — продолжила она, нажимая на панель смены изображений. 

По стене снова пробежала радуга смены изображений. Теперь панно были больше посвящены науке — люди в белых халатах писали формулы, строили непонятные устройства и ставили  опыты – в том числе и на людях: на одном из панно, группа ученых окружала запертую в стеклянной колбе обнаженную девушку. 

— Все шире развивавшаяся наука охватила всю человеческую жизнь, и творческие радости открывателя новых тайн природы стали доступны огромному числу людей. Пришла самая великолепная во всей истории человечества ЭОТ — Эра Общего Труда с ее веками Упрощения Вещей, Переустройства, Первого Изобилия и Космоса…

— При-акладная инженерия, — зевнула Галина, — у вас действительно достигала впечатляющего уровня. А что до науки, так у её вас, считай что нету. Если, конечно, не называть таким словом ваши рационализаторские потуги. 

— Рационализаторские потуги? — моментально взвилась экскурсовод, — Нами были сделаны искусственные солнца, «подвешенные» над полярными областями. Мы сильно уменьшили ледяные шапки, образовавшиеся на полюсах в эпоху оледенения, и изменили климат всей планеты. Вода в океанах очистилась и поднялась на семь метров, в атмосферной циркуляции резко сократились полярные фронты и ослабли кольца пассатных ветров, высушивавшие зоны пустынь на границе тропиков. Почти прекратились ураганные ветры, всякие бурные нарушения погоды…

— Перегородившие реку бобры тоже могут считать себя великими учеными! — перебила её Галина, — ни на йоту не приблизившись к пониманию природы вещей. Наука это инструмент познания мира, от которого вы отказались на самой заре своей истории. Это я про вашу «Эру Мудрого Отказа», если что.  

— Это была вынужденная мера! — взвизгнула экскурсовод, — мы должны были сосредоточиться на выживании! 

— Это вы о чем? — спросил я, переводя взгляд с одной женщину на другую. 

— Об учебнике физики за восьмой класс церковноприходской школы, в версии для учеников с задержкой умственного развития. 

— О скрижали знаний, естественно.

Сказав это женщины уставились друг на друга. В воздухе явственно запахло озоном. Но тут они обе фыркнули, почти синхронно махнув руками. 

— Скрижаль знаний, — сказала Галина, — это технический справочник, содержащий элементарный набор физических формул, который получили оказавшиеся на планете переселенцы. 

— Оказавшись в условиях чудовищного дефицита ресурсов, мы приняли решение отказаться от развития теоретической физики. Вся необходимая для выживания информация уже имелась в справочнике. Опираясь на неё, мы достигли впечатляющих высот, — сказала Рул. 

— Вот только достигнув сытости, вы не двинулись дальше, открывая новые горизонты. А начали топотаться на месте, приговаривая: «В скрижали нет полупроводников – значит мы не будем их использовать». А на радиолампах с реле, компьютера не построить. 

— У нас есть компьютеры, построенные на кристаллах памяти. 

— Тупые и медленные. На ваших кристаллах даже плееры размером в кулак получаются.  

— Наши звездолеты исследовали галактику когда в Египте пирамид не было! 

— При этом на каждую экспедицию побирались лет по тридцать всей планетой. 

— Это вынужденная мера! В нашей системе нет делящихся материалов!   

— Да, точно! Вы же на аманезоне летать начали. В другую звездную систему — на химическом топливе добрались! Как говорится, зацени картину, Ваня! 

— Во время всесожжения, — ставя паузы между словами, сказала Рул, — именно наши ядерные двигатели спасли десятки разумных рас. Ваши двигатели, могут быть лучше. Ваша система ориентации не требует недельных расчетов. Но наши двигатели могут быть собраны любой расой — даже находящейся на ранней стадии технологического развития. И они не требуют электроники (она буквально выплюнула это слово) для управления. 

— Конечно не требуют. У них перископ скрозь реактор всунут, — продолжила веселиться Галя. 

— Мы благодарны народу Рееф, — жестом остановил её я, — за чертежи ядерных двигателей. Вы спасли неисчислимое множество разумных существ. 

— Ты их еще за Энтерпрайзы поблагодари. Все младшие модели, с минус первой по третью включительно, на движках рееф рассекают.

— Ты шо творишь, Галя! Какую любимую мозоль рееф тебе оттоптали? — повернулся к ней я, когда Рул отвлеклась.  

— А чего они энергетничают? 

— А это вообще что? 

— Суеверие это. Глупое и прилипчивое. В твоё время, если я даты не путаю, принято было банки с водой от телевизора заряжать. Они подобной фигней целой планетой страдают. 

— Мы не заряжаем воду!

— Вы энергию Ци копите. Что то фигня, что это.

— У нас есть документальные подтверждения. Впрочем, о чем это я? Я ведь могу продемонстрировать всё лично. 

И женщина прикоснулась рукой к моему лбу. Должен признать – это было неожиданно. Все мои рефлексы настроены на считывании мышечной реакции – перед тем, как атаковать человек принимает характерную позу, напрягает мышцы и все такое. Веда Рул не сделала ничего подобного – просто начала двигаться прямо из состояния покоя. У меня не было ни единого шанса противостоять атаке. Коснувшись моего лба, женщина просто слегка толкнула меня ладонью. От окутавшего меня запаха цветов и мускуса у меня тут же закружилось голова и я свалился на колени. 

— Великолепно! — захлопала в ладоши Галина, — Восхитительно! Отличный цирковой номер. 

— Что ваша наука говорит об отрицании реальности? — тяжело дыша, спросила Рул. 

— Знайте — истина в том, Что повторено дважды подряд! Меня так усыпить сможешь? 

— Вас? Главную преступницу современности? Любимую ученицу Гениального Чернявского? Женщину, известную своей несгибаемой волей? Скорее нет, чем да. 

— Вот! — согласно кивнула Галя. 

Было заметно, что поток комплиментов от Рул пришелся Галине по душе. Она выпрямила спину, раздвинула плечи и стала похожа на кошку, убившую птичку. 

— Так что насчет нашей просьбы? — решил ковать железо я, — вы допустите нас до ваших кристаллических архивов? 

— Наша цивилизация построена на принципе свободного доступа к данным. Любой человек может получить доступ к любым данным, включая личные дела каждого члена нашего общества. 

— Это означает да? — спросила Галя. 

— Это означает нет, — развела руками Рул, — мы готовы предоставить вам доступ в библиотеку, но вы зря потратите время. Мы не занимаемся копированием на кристаллы доступной в вашей сети информации и не ведем сбором досье на ваших политиков. И упреждая ваш следующий вопрос, сообщаю, что у нас нет никакой информации о Туче, кроме общеизвестной. 

— Это печально, — сказал я, — мы так надеялись… 

— Можете пройти в зал библиотеки и убедиться, — сказала Рул, сделав приглашающий жест.

— Нет, что вы, мы вам верим, — прошипела Галя, утаскивая меня за рукав. 

Мне, конечно, хотелось пройти в библиотеку и посмотреть, что у них вообще там есть, но я поспешил за Галей, догнав её уже на стоянке вакуумного парома. Вопреки ожиданиям, она с улыбкой грызла похищенные в приёмной снеки. 

— Неудача, это тоже шаг вперед, — печально сказал я.

— Ха! — воскликнула Галя, — ты оказался полностью прав. 

— В смысле? 

— Ты думаешь, почему Хина Члек мурыжила нас в приёмной добрые четверть часа? 

— Веда Рул. И у неё работа такая. Она культурный атташе, как я понял. 

— Агась, — сказала Галя, показывая мне на украшающий стену портрет. 

На нем была изображена уж знакомая нам Рул — в потрясающем воображение строгом официальном мундире с серебряными глазами на лацканах. «Начальник службы внутренней безопасности» — прочитал я, включив переводчик на коммуникаторе. 

— Помимо происхождения из семьи Веда, она является главой контрразведки. У неё полномочий больше чем у самого посла, — пояснила Галя. 

— Хорошо, тогда какая твоя версия? 

— Кристаллы медленные. Пока Веда заговаривала нам зубы, её помощники стирали кристаллический архив. Нас пригласили в библиотеку, только тогда, когда она убедилась что интересующие нас данные стерты. 

— Значит Йорк был прав? Кто-то устраняет перспективных политиков Земного  Содружества? 

— Нам даже назвали имя главного подозреваемого, если ты не заметил. 

— Не заметил, — честно признался я. 

— Ты ничего не спрашивал про Тучу, — усмехнулась Галя, — а Рул о ней рассказала.