Игра "Твори кратко" - Итоги Десятого тура

1.  Елена Чаусова

— Ну иди сюда, сиротинушка… — вздохнул Серега, шлепнув в миску порцию влажного корма.
  Сиротинушку звали простым котовьим именем Барсик, был он самого подходящего для такой клички серо-полосатого окраса, а сиротинушкой назывался не только потому, что умел отменно трагически завывать, когда считал, что в его жизни не хватает еды. «Животное трагической судьбы», — как отрекомендовал его однажды Серега своему коллеге по работе.
  Барсик был подвальным котенком, мать его погибла под колесами случайной машины — и так он осиротел в первый раз. Ему тогда повезло: весь помет подобрали и пристроили сердобольные старушки из соседнего подъезда, во главе с Серегиной теткой Ольгой Семеновной. Котята бойко разошлись по рукам родственников и знакомых, за исключением      Барсика, к которому тетка неожиданно прикипела сердцем и оставила себе.
  Так Барсик прожил у тети Оли целых пять счастливых лет, а потом осиротел во второй раз: тетка умерла, ибо возраст и проблемы со здоровьем никого не щадят. Барсик стал сиротинушкой снова. Родные дети тети Оли, во-первых, разъехались по другим городам, во-вторых, успели там обзавестись своими животными, и было совершенно непонятно, найдет ли Барсик, притащенный за кучу километров, с ними общий язык.
  «Пусть у меня поживет, временно», — предложил Серега, живший буквально в соседнем от дома покойной тетки районе, тем самым навсегда изменив свою жизнь.
  Животное трагической судьбы исступленно чавкало кормом. Серега посмотрел на него и задумчиво вздохнул.
  — Надо было тетку слушать, ведь говорила же она, что не собиралась на старости лет вовсе никаких животных заводить, но у тебя особая котовья магия… Она и есть, не иначе.
  Временный кот Барсик, сиротинушка и тайный маг, жил у Сереги третий год. Потому что нет ничего более постоянного, чем временное. Особенно если речь о котиках.

2.  Сергей Талорцев

Корвет "Звездный орёл" патрульной службы империи вынырнул из подпространства неподалёку от одной из орбитальных баз имперского флота. Погасив лишнюю скорость, он перешёл на ионные двигатели и оставляя за собой переливающийся всеми цветами радуги след, направил свой курс по направлению к главным ремонтным докам. Корпус корвета пестрел многочисленными пробоинами и свежими заплатами. Было ясно, что в последнем бою ему изрядно досталось.
  Проходило патрулирование рутинно и даже скучно до тех пор, пока вблизи пояса астероидов корвет не угодил в хорошо организованную засаду. Неизвестный противник первым делом уничтожил антенну гиперпространственной связи, лишив их возможности связаться с базой и вызвать помощь. А затем, наделал кучу пробоин в корпусе, почти лишив корвет запасов воздуха, а главное, разрушил цистерны с морской водой - рабочим телом для ионных двигателей. В последний момент "Звёздный орёл" смог спрятаться среди космического мусора в поясе астероидов, но выбраться обратно и уйти в гипер-прыжок был уже не способен. Он был обречён.
  Выход предложил молодой ремонтник. Он предложил пробросить временные трубопроводы от ёмкостей с фекалиями, благо, что они были почти заполнены и не пострадали во время обстрела. Так что, через некоторое время корвет смог выбраться из пояса астероидов и уйти в гипер-прыжок к родной базе.
  Высшее руководство базы, прибывшее осмотреть корабль, изрядно повеселилось от услышанной истории. А потом узнав от Главного Механика базы, что для замены цистерн придётся вскрывать корпус, резать многочисленные перегородки, а потом это всё восстанавливать решило: Оставить всё как есть! В течении сорока восьми часов установили новую антенну гиперпространственной связи, пополнили боеприпасы, запасы продовольствия и кислорода. 

Сменили экипаж за счёт имеющегося на базе резерва и отправили снова на патрулирование. Так корабль и нёс службу до самого списания.
   А после этого случая, между собой, кроме как "Срущим орлом" корвет и не называли.

3.  Ребекка Попова

   Дойдя до какой-нибудь забегаловки, Стив надевал наушники, чтобы никто не догадался, что самое интересное для него — это колебания звуковых волн на частоте человеческого голоса. Для маскировки он клал перед собой свежую газету.        Потом он сообразил, что если выбирается из тоннеля в новейшие времена, то вместо газеты лучше класть на столик ноутбук... Когда к нему подходила официантка, Стив тут же вздрагивал, словно от неожиданности, с извиняющимся видом сдергивал с себя наушники и просил повторить, что она только что сказала.
  Столик нужно было выбирать с умом, но тут у него все происходило на автомате -  едва входя в забегаловку, он уже знал, куда сядет.
  Как-то раз он давил ложкой чайный пакетик в стакане, когда  услышал разговор двух женщин или девушек — он их  не особо-то и разглядел, да и незачем было. Он не стремился запоминать внешний облик «болтунов» — важней были тембр голоса говорящего и его интонация.
  - Ты не понимаешь: я хочу влюбиться один раз и на всю жизнь!
  - Гм... То есть будешь ждать своего принца?
  - Ой, вот только давай не будем доводить все до абсурда!
  - Ну, хорошо... А что будешь делать до этой судьбоносной встречи?
  - Ну, к примеру... Буду мечтать о нем!
  - Может, стоит работать с тем, что есть?
  - Это как? По принципу стерпится — слюбится?  Мне кажется, что если сразу видно, что отношения вот-вот распадутся, то не стоит даже и начинать.
  - Я, надеюсь, это ты не  на нас с Кеном намекаешь?.. Кстати,  подруга! Кажется, на тебя один парень поглядывает...
  - Какой, вот тот?
  Стив был уже не в том возрасте, чтобы на него обращали внимание женщины, и в этот момент он потерял к разговору интерес и включил какую-то  музыку.
  Позже, когда Стив шел обратно, он опять вспомнил о девичьей болтовне.  
  Если бы сторонница ожидания принца вышла бы в будущее из тоннеля времени, который располагался возле их города, то наверняка обнаружила бы, что ее подруга  до сих пор вместе со своим Кеном.
  Возможно, Стив был не большой специалист по семейным отношениям, но уж кое-что в этом понимал.

4.  Александра Айрин

  Старушка подошла к старенькому столу, провела рукой. Улыбка слегка коснулась её сморщенных уст. Прошла еще несколько шагов и поправила платочек на небольшой тумбочке у которой один с боков был выше другого и она постоянно шаталась. Даже подкладывания бумажек под ножки не спасало. Муж когда сколачивал эту тумбочку говорил, что это временно, пока древесины по лучше не купит. Это было больше сорока лет назад.
  — Как же давно это было. — молвила старушка и посмотрела на дремлющего старика, что качался в кресле-качалке с книжкой в ослабевших руках и в очках, который норовили упасть с носа.
  Старушка оглядела все нажитое богатство. Что-то покрылось пыль, другие каждый день используются. Небольшая комнатка залитая солнечным светом, уютная, теплая. На полках и стенах с фотографий смотрели двое детей в песочнице, что ссорятся из-за игрушечного красного камазика. Симпатичная рыжеволосая девчонка в небесном платьице и черноволосый парень, улыбаются сидя за столиком в столовой и едят растаявшее мороженное.   Рыжеволосая дама с аккуратной прической и строгом темно зеленом платье, рядом черноволосый статный мужчина в сером костюме держат на коленах двух девочек лет трех и пяти. Еще на одной пожилая пара сидят на лавочке возле моря на южных берегах, где в далеки виднеются пальмы и чайки. Еще видели детские рисунки.
  — Святослав, — она любила называть его полным именем, без всяким сокращений — я и не думала, что твое «ты мне нравишься, давай попробуем встречаться», так надолго затянется. — прошептала седая старушка глядя на старика.
Неожиданно книга выпала с рук Святослава и упала на пол. От шума он проснулся и посмотрел своими ясно зелеными глазами.
  — Светик, что пора пить чай? — спросил дед, как всегда назвав старушку по своему, поскольку она всегда была его солнцем.
  — Да, я чайник поставлю.

5.  Наталия Коробицина

У Эли в руках новенькие фотографические портреты в аккуратных рамках. С одного смотрит она сама, серьезно и внимательно, а с другого — ее муж Митенька. С сомнением закусив губу, она глядит на стену, где уже вбиты гвоздики для обоих портретов.
  — Что такое, Элечка? — это Митя неслышно зашел в маленькую комнату, где будет теперь их с Митенькой совсем новая супружеская спальня. Крепко обнял за плечи, прижал. Эля благодарно улыбнулась и созналась:
   — Маменьке не понравилось. Говорит, тут даже кровать достойную не поставить и бабушкина оттоманка не влезет.
  — Ах, Элечка, хоть и уважаю я Глафиру Ивановну, но в ней говорят застарелые мещанские привычки. У нас будет новый складной диван, а сюда отлично войдет шкаф. Советскому человеку не к лицу накопительство.
  Эля печально вздохнула. Ей нравилась бабушкина оттоманка, но Митя как всегда прав.
  — И потом это же всего лишь временное жилье! — продолжал Митя и широко махнул в сторону окна, за которым надрывались весенние птицы в кронах юных, только высаженных тополей. — Всего десять лет назад тут были руины, а теперь новые кварталы. Вот увидишь, уже в семидесятом году дело мировой революции победит во всем мире, и каждый получит все, что ему нужно!
  Митя так заразительно говорил о будущем и так вдохновенно сияло его лицо, что Эля тоже воодушевилась. Зачем думать о таких неважных мелочах, если впереди новый чудесный мир и торжество справедливости?
  Портреты повисли на гвоздиках, прижавшись к стене. Молодые серьезные лица смотрели с фотобумаги в окно, и за окном сменялись сезоны. Раз, два, три, четыре…
  На календаре 1980, август, понедельник.
  — Эльвира Николаевна!
  Нетерпеливо стучат каблучки на лестнице. Статная пожилая женщина смотрит в окно на пышную крону тополя.
  — Что же вы до сих пор не готовы? Скорее спускайтесь!
  «Дети переезжают. И правильно», — медленно думает Эля, накидывая на плечи теплую шаль, связанную когда-то мамой. — «А мы… я буду тут ждать. Может еще и случится, как говорил Митенька. Хоть и остались мы тут с ним навсегда».