Я не рожден — потому и не внемлю, Кто не родил меня — был мне палач!

      Новые записи в дневнике молодого специалиста: 

https://author.today/work/395710

    "Вот мой одноклассник Рылеев долго бы не думал. Взял хотя бы вот этот стул. Разломал бы его на части, обвязал изоляцией, сделал из трансформатора якорь и утопил бы в баке с водой, служащей для охлаждения глобара инфракрасного спектрометра. Но Рылеев пассионарий, ему легче. 

    После истории с участковым Совой Рылеев совсем охладел к Сенцовой, из-за которой, собственно, и пострадал. Впрочем, не в силах противиться врождённой пассионарности, Рылеев однажды подошёл к Авдеевой и сказал ей, интимно понизив голос: «Какие у тебя красивые выпуклые глаза».
     Может очередной раз влюбился, кто знает, что у этих пассионариев в голове. А у Авдеевой первый разряд по гимнастике, значит тоже девочка непростая. Тогда она только пристально посмотрела на Рылеева и ничего ему не ответила. Через пару дней девочки вдруг попросили нас на перемене выйти из класса. Всех, кроме Рылеева. Потом закрыли дверь в класс изнутри на швабру и...

    Не знаю, что они с ним там делали, но я видел Рылеева после всего этого... Кажется, после рукоприкладства Совы он выглядел свежее. Рылеев затравленно озирался, рубаха на нём была порвана в клочья, и ещё он почему-то был мокрый. Такой, как будто на него вылили пару вёдер воды. После этого Рылеев снова некоторое время был тихий и говорил как Алёша Карамазов.

    Нет, стул я топить не буду. Не знаю… Может, для начала что-то попроще... Что, если сочинить стихотворение, напечатать его и вывесить в холле на институтской доске объявлений?

    Идиотская идея. Путь аутсайдера. Так я и должен стать им. И не просто аутсайдером, а аутсайдером-вредителем. Что ж, если утопить стул в баке у меня кишка тонка, то придётся писать стихотворение.

    За полтора часа я сочинил стих и распечатал его на листке А4. Весь текст я приводить не буду, ну, а фрагмент вот такой:

     Дряхлый папирус, пришедший издревле,
    Мертвым черкесом несущийся вскачь,
    Я не рожден — потому и не внемлю,
    Кто не родил меня — был мне палач!

      Ну и дальше четыре строфы в таком же духе. Стих мне понравился. Перечитал я его, подписал внизу "Василиск Солодкий" и приколол кнопками на доску объявлений в холле Института.

*

    Утром возле доски объявлений собралась небольшая толпа. Научные работники читали моё произведение и негромко обсуждали вопрос — кто скрывается под псевдонимом "Василиск Солодкий". Кто-то даже высказал предположение, что стихотворение написал Куртин после того, как ему угрожали из американского посольства.

     Через некоторое время к доске объявлений подошёл профессор Либерзон. Все почтительно расступились, пропустив его в первый ряд. Заложив руки за спину и надев старомодные роговые очки, Либерзон стал читать.

    Внешне Либерзон напоминал возрастного хиппи. Он ходил в линялых джинсах, потёртой кожаной куртке, а из-за двери его кабинета часто доносилась музыка Битлз. В обеденный перерыв порой можно было слышать, как в своём кабинете Либерзон подпевает Полу и Джону скрипучим тенором свою любимую песню Can't Buy Me Love[1].

     Закончив читать, профессор Либерзон снял очки и громко сказал:

    — Автора беру в аспирантуру.

  Подробнее: https://author.today/work/395710