Вопрос к коллегам: тема про экскременты и частично про дефекацию — вот меньжуюсь... Убрать?

Как бы унитазные темы во флешмобах были, сам видел. А мой отрывок даже не про унитаз, а чуть глубже… И я вот решил спросить коллег: не слишком ли он коробит? Может быть, убрать вообще? Хотя без него у заклёпочников будут возникать вопросы, потому что земля и правда после высыхания отваливается. Короче, жду ваших мнений, друзья.

Хотя если флешмоба про дерьмо я как бы здесь не нашёл (может, плохо искал), но как новый воскресный отрывок из начатого романа (том2) вполне подойдёт. 2 дня назад опубликован, но пока самый последний.

Двое оказались на необитаемом (им так казалось) острове. Один ГГ (он уже попаданец с начала романа из нашего времени в прошлое), а второй, Афоня, только что попал в тело 8-летней девочки (раньше был мужчиной, местным «левшой»). Они решили сделать жилище в виде корзины, обмазанной сверху землёй.

Всё-таки к вечеру корзина была почти готова. Нам даже удалось обмазать её грязью. Около костра наш домик начал быстро подсыхать. Но тут нарисовалась другая проблема: высыхая, сухая земля почти вся отвалилась. Понятно, что для обмазки нужен был какой-то связующий материал, а без этого вся наша работа превращалась в бессмысленный сизифов труд.

В Тукшуме мы для того, чтобы земляные кирпичи не рассыпались, добавляли в массу заквашенную рубленную траву. Но тут-то измельчать траву абсолютно нечем, не стёклышком же от пенсне? Это раз. Да и ждать, когда трава заквасится, нам тоже не с руки — время поджимало, потому что лезть на дерево с больной ногой не хотела Афоня, а снова спать, сидя у костра на открытом пространстве, не улыбалось мне.

В деревнях, я это помню из детства, щели в сараях замазывали коровьим навозом. Но где здесь взять этих самых коров?

— Ваше сиятельство, в землю надо бы подмешать ентого… того самого…

— Дерьма, хочешь сказать? — заметив, что Афоня никак не может вслух произнести при графе грубое слово, я решил ей помочь.

— Ну да, яво самого, — девочка облегчённо выдохнула.

— Да я уж и сам это понял. Но коров-то поблизости я что-то не наблюдаю. Не наше же добавлять?

Я, вроде бы, пошутил. Или мне так только показалось? Однако Афоня даже не улыбнулась, а, напротив, с очень серьёзным видом, кивнула. Нда, вот о таком варианте я как-то даже и не подумал. Мысль-то, наверное, правильная: разница в свойствах разных видов дерьма, разумеется, должна быть, я-то в этом не прям вот профи, но она, думаю, что столь уж значительная.

Однако возиться с вонючей жижей, а потом ещё спать под крышей, зная, из чего она сделана — это как, сильно соответствует графскому статусу? А какую кликуху мне прилепят мои же крестьяне, когда потом, после моего спасения, узнают эту историю? Быстренько переименуют из «вашего сиятельства» в «ваше сра…», тьфу, даже думать противно! Уж лучше здесь не озвучивать альтернативные варианты моих возможных погонял в будущем.

В общем, не лежала у меня душа ко всему этому, и я привёл Афоне последний аргумент:

— А тогда чем мы дышать-то будем под такой крышей?

Сразу вспомнился тот случай, когда Чухоня закинул Прохору в сортир дрожжей. Вонища стояла в посёлке невыносимая, и не один день, причём.

— Дык оно ж, гамнецо-то, кады ссохнется, вонять-то и перестанет, — и Афоня взглянула на меня по-детски наивными глазками.

Я еле сдержал смех. Да уж, с таким личиком надо бы обсуждать, почему вместе с принцессой из сказки, уколовшей пальчик веретеном, уснула не только она, но и все вокруг, а не то, как долго будет вонять наше собственное дерьмо, если им обмазать дом-корзину.

Но, спорь не спорь, а делать что-то надо. Я вырыл чуть поодаль ямку. На вопрос, кто будет первым её наполнять, Афоня кокетливым движением (откуда только что взялось?) поправила на коленях замызганную грязью юбочку и чопорно ответила:

— Ваше сиятельство, я тока опосля вас.

Культура, ага. Да как бы не так! На самом деле эта хитрая бестия просто таки сейчас нагло мне выставила ультиматум: «Не сделаешь сам — фиг что получишь и от меня!» Значит, надо делать. Эх, жизнь — копейка! Делать так делать. Но не при ней же? Всё-таки это девочка. Пришлось ненадолго оттащить малышку в лес. Потом, как мне ни было стыдно предъявлять Афоне «готовый продукт», перетащил её обратно и оставил одну, и уже сам пошёл прогуляться по лесу, чтобы её не смущать.

Кстати, до этого момента далеко в чащу я не заходил: дерево с развилкой нашёл сразу же на опушке, да и валежника было до фига по краю леса. Сейчас же у меня не было никакой цели, поэтому я с удовольствием двинулся вглубь и стал там рассматривать растения, насекомых, прислушиваться к щебету птиц.

Удивительно, но листья у кустарников и деревьев здесь были раза в два крупнее, чем в нашей деревне. А когда мне удалось найти ягодную поляну, я и вовсе обомлел: земляника, которая и самая-то крупная должна быть размером с ноготь безымянного пальца, здесь вымахала размером с хорошую сливу!

Сорвав лопух, который вполне мог послужить зонтиком во время дождя, я набрал в него ягод для Афони. Представил, как она обрадуется, как загорятся у малышки глазки радостью… Хотя, вдруг в ней в этот момент победит Афоня-мужик? И никакой реакции, соответствующей моменту, не последует.

И тут мне снова показалось, что кто-то хрустнул веткой недалеко от меня. Я остановился. Насторожился. Потом, набравшись смелости, крикнул:

— Кто там? Давай, хватит шухериться, выходи, будем знакомиться!

Тишина. Думает? Просчитывает варианты? Или просто не считает нужным показываться?

А вдруг это не один человек, а целая шайка разбойников, которые прячутся от полиции? И сейчас меня они оценивают не как возможного друга-товарища, а как еду? Мурашки размером с кулак побежали по моей спине, а язык прилип к нёбу.

От звука падающего рядом предмета я вздрогнул, как от взрыва бомбы. Но поскольку далее ничего не последовало, я немного успокоился, наклонился и пошарил рукой в траве там, куда незнакомец что-то бросил. Это был осколок крупной кости с заострённым концом, почти что первобытный нож. Взяв его в руки и внимательно рассмотрев, я понял: кость не человеческая, потому что намного больше бедренной кости самого крупного мужчины.

Вернувшись к Афоне, я положил перед ней лопух с ягодами и подарок незнакомца. Глазки у девчонки, и правда, загорелись. Только не от вида ягод, увы. Осторожно взяв в руки нож первобытного человека, она заинтересованно повертела его, внимательно рассматривая, проверила пальцем края на предмет заточенности и довольно хмыкнула.

— Теперь можно и ведьмедя не пужаться. С таким оружием он не страшен.

Ну, юмористка! Я представил на минуту эту крошку, сражающуюся с огромным медведем, но мне, почему-то, картинка эта вовсе не показалась смешной.