Главное напугать супостата

А есть-то хочется всё больше. И припасов навалом. Так что я ещё маленько поуспокаивалась: борща сварила, настоящих ватрушек напекла. Само собой, поела хорошенько — от страха тоже неплохо помогает. И сморило меня.

Проснулась от того, что кто-то на меня смотрит. Голову вскинула — сидит за столом напротив сынок Яги. Волос чёрен, как вороново крыло, глаза тоже тёмные. Лицо словно из острых углов сложенное. Вроде и некрасивое, но так и притягивает. И не злое.

— Опять кричать и швыряться будешь? Или остыла уже? Слушать, что я скажу, станешь? — спросил.

— А ты кто такой, чтоб слушать тебя?

 — Я тут хозяин. Что скажу, то и будет.

— И как тебя, хозяин, звать?

— У вас меня Аредом Чёрным зовут.

Думала, хуже Яги уже не будет. Выходит — ошиблась.

— Тот Аред, что ворожей тёмный? Черномор? — переспросила, чтобы в худших подозрениях утвердиться.

 — Что колдун — не отказываюсь, — плечами передёрнул. — За то, что недруги род наш Мором Чёрным прозывают, — не обижаюсь. На то они и враги, чтоб бояться. Ты меня звать можешь, как нравится. Мне разницы нет. Надеюсь, что знакомство мы ненадолго свели.

Упёрла я руки в боки:

— А я — Любава, дочь боярина Путяты Ворона. И тебе, ирод проклятый, не поздоровится! Вот придёт батюшка меня вызволять, поглядишь! Поплачешься!

Вру, конечно: куда уж батюшке меня спасать. Но напугать супостата — первое дело. А дальше поглядим.

— Отец? Я больше на жениха твоего, Власта Урманина, рассчитываю. Придёт жених?

— Верно! Придёт и места мокрого от тебя не оставит.

— Это хорошо, — одобрительно усмехнулся Черномор. Цапнул ватрушку, долго вертел, понюхал и откусил махонький кусочек. С удивлением откусил уже побольше. Промычал набитым ртом:

— Ты, что ли, напекла?

— Я! Да не про тебя.

— Понятно, что не для меня. Только знатные у тебя ватрушки, Любава Путятишна. Не бойся, я не обижу. Гостья ты.

— Гостей так не приглашают.

— По-всякому бывает. От тебя, Любава Путятишна, мне вовсе ничего не надо. Обиды тебе никакой не будет. Но и ты уж будь добра, замок мой вдребезги не разноси, животину не мучай и матушку мою не обижай. Не знаю, надолго ли здесь загостишься, но если так и дальше пойдёт, то мне тебя точно в поруб посадить придётся, от греха подальше. А ежели обещаешь тихо себя вести, то ходи по замку, где хочешь. Если что понадобится, скажи — отказу не будет. Как придёт жених твой сюда, я тебя и верну. С дорогой душой верну!

— А Урманин тебе зачем?

— Сам он мне без надобности. Только может он меч-кладенец достать. Он мне — меч, я ему — тебя. Вот и разойдёмся подобру-поздорову.

«Ой, что-то ты, колдун хитроумный, не то надумал. С Урманином подобру да поздорову разойтись сложно», — подумалось мне, да вслух ничего не сказала.