Из ногтей мертвецов

"Хрюм едет с востока,
щитом заслонясь;
Ёрмунганд гневно
поворотился;
змей бьет о волны,
клекочет орел,
павших терзает;
Нагльфар плывет.

С востока в ладье
Муспелля люди
плывут по волнам,
а Локи правит;
едут с Волком
сыны великанов,
в ладье с ними брат
Бюлейста едет".
(Старшая Эдда, "Прорицание вёльвы")

Огромный  — нет, неверное слово, — исполинский драккар выплывал из клубов серного  дыма, причудливо перевитых с водяным паром и мелкой ледяной сечкой. В  неверном свете факелов и пробудившихся огненных гор, заместившем лучи  пожранного Сколлем Солнца, борт чудовищного корабля поблескивал мелкой  чешуёй. Локи удовлетворенно кивнул и скомандовал:

— Сходни!

Киль  царапнул песок, и над бухтой заскрежетало. Ётуны споро приволокли  гигантский настил, собранный из костей и перевязанный сухожилиями.  Крючья на верхнем торце жадно ухватили штирборт и притянули ближе к  мёрзлой, каменистой земле. Широкие, закованные в сталь ступни  загрохотали по палубе.

Загрохотали... И замерли.

Бог  обмана поднимался последним и чуть не уткнулся носом в спину одного из  великанов. Драккар уже отошёл от берега, устремляясь, как было  предсказано, к полю Вигридр, поэтому ссадить невежу не вышло бы.  Пришлось разбираться.

— Ну, что тут у нас? — коварный ас  протолкался сквозь неровный строй, интенсивно работая локтями. В ответ  на его слова с десяток покрытых инеем указательных пальцев устремился в  сторону "что".

— Мда, — произнёс покровитель трикстеров спустя  десяток секунд. Почесал огненно-рыжую бороду и повторил: — Мда уж. Ох  мне эта мода. Ох мне эти стилисты-затейники. А я говорил: раньше надо  было, до того, как люди наизобретают всякого. Но кто станет слушать  слова мудрости из уст шута?

Рыжий ас потёр ладони, и сияние  пламени стало ярче. В его свете борта Нагльфара проступили явственнее...  И борта эти были пёстрыми, словно головной платок модницы, привезённый  из-за тёплых морей удачливым воином.

Мрачные ётуны колупали особо яркие пятна:

— Парни, мне не кажется? Это стразики?

— А, то есть, и ты заметил...

— Стыдоба-то какая. Асы засмеют.

— Может, обратно повернём, пока не поздно?

— Поздно. Гребите, гламурные мои, гребите.

— Локи, иди в жопу.

Вёсла  тоже переливались всеми оттенками Биврёста. С парой великанов  приключилась истерика, остальные боязливо трогали снасти и поглядывали  под ноги. Драккар тем временем несло вперёд, дым и туман по курсу  рассеивались, а поле предстоящей брани становилось всё ближе.

Над  равниной и морем разнёсся рёв Гьяллархорна — асы заметили корабль.  Впрочем, уже через мгновение гулкий, величавый зов рога словно  поперхнулся, сбившись на совершенно непристойное дудение. В наступившей  замогильной тишине кто-то неуверенно, нервно хохотнул — и умолк.

К  сошедшему на песок и внимательно изучающему собственный транспорт богу  шутки приблизились двое. Всеотец Один и Тор Громовержец старательно не  улыбались, хмуря брови и стиснув губы. То один, то другой вдруг  принимались кашлять в кулак, отворачиваясь и утирая выступающие в  уголках глаз слёзы.

— Ацетон есть у кого? — спросил хитрый ас  будто бы в никуда. Его бывшие побратимы переглянулись — и, не в силах  более сдерживаться, уткнулись друг в друга плечами. Чайки, и без того  перепуганные тьмой и дрожью земли, прыснули во все стороны, окончательно  добитые взрывом божественного хохота.

— Ладно, давайте  перенесём, — со вздохом согласился Локи. Со стороны ётунов донёсся стон  разочарования, но выражения бугристых, отливающих морозной синевой лиц  выдавали сдержанную радость. Никому не улыбалось быть и убитым, и  осмеянным, и всё за один день.

— Давайте, — подтвердил Тор,  промакивая влагу со скул рукавом стёганки. — Только пусть ваша собачка  свет вернёт, а то не по правилам.

— И кстати, — он посмотрел на  Локи в упор, а потом безуспешно попытался спрятать ухмылку в бороду, —  моя жена делает отличный маникюр. Надо кому?