Желаете пьяных героев? Их есть у меня!

Решил вот поучаствовать во флешмобе Анастасии Разумовской с фрагментом из "Клыка на холодец, " второй книги цикла "Московский Лес"

"- Не люво, не хлухай, а ввать не мехай - Мартин зубами вытаскивал пробку из очередной, третьей по счёту бутылки.

Егерь поморщился. Лысый пьянчуга хлестал коллекционный "Спарапет" как самогонку, по полстакана залпом. Увидь это дядя Рубик - сначала бы поседел окончательно, а потом свернул бы варвару его тупую башку.

- Вот ты говоришь, Щукинская Чересполосица… - Мартин опрокинул стакан, шумно выдохнул, и закурил. - Жил я там, давно, до Прилива, пока на Соколиную не перебрался. Женщина была одна… Такие сиськи, м-мух... Бич, ты любишь баб с вот такими сиськами?..

Егерь мужественно молчал. Отвечать было себе дороже - заведётся, начнёт троллить, а информации в итоге ноль. А ведь именно ею, информацией, Мартин набит под завязку – правда, поди, пойми, где пьяный бред, где пустые сплетни, а где жемчужина в куче известно чего. Что ж, при необходимости можно и проверить - на своей шкуре, не на чужой…

- … куролесили мы с ней - я, молодым, любил это дело...

- А сейчас, значит, разлюбил? - не сдержался Егор. Любвеобильность приблудного алкаша, как и популярность его среди бестолковых первокурсниц стали в ГЗ притчей во языцех.

- Так ведь, Студент, всё по взаимному согласию. Они мне, значит, любовь, а я им - иммунитет к эЛ-А.

Егор хотел, было, сплюнуть с досады, но удержался: всё-таки кабинет начальства, пусть это начальство и бухает сейчас вместе с подчинённым.

- Послушайте, мне кто-нибудь, наконец, скажет: правда это, или досужие слухи? 

- Есть многое на свете, друг Гораций... - Мартин прищурился – Главное, что они в это верят. Так о чём мы... а, да. Щукино. Там ещё в ранешние времена интер-ресные вещи творились. Иду я как-то домой - ну, принял, конечно, не без этого - и решил добавить. Взял в магазине через дорогу пару банок джин-тоника - ты, Студент, такого не помнишь, а вот Бич с Гошей наверняка...

Егерь с лешаком синхронно кивнули.

- Выхожу я, значит, на набережную у шлюзов - променад там такой, розового гранита - сажусь на скамеечку. Закат красивый, рыбки плещутся, - прихлёбываю потихоньку. Хорошо так посидел, отмяк душой и телом - пора благоверной ползти. Практически на эшафот. Не любила она Пампу, то есть, меня, пьяного...

- Какую пампу? - Егор потерял нить алкогольного повествования.

- Не, не, ты слышал? - Мартин потряс пальцем где-то между Гошей и Бичом. - Нонешняя молодёжь ваще ничего не соображает. Ну, ты-то хоть, лешак, скажи, - трудно, матьиво, быть богом?

- Эххх... – огорчённо проскрипел Гоша. – Кто сейчас Стругацких помнит? Ты да я, да мы с тобой…

По заросшей корой физиономии было угадать реакцию непросто, но в целом, лешачиная мимика демонстрировала полнейшее сочувствие. Егерь тоже кивнул и пробурчал что-то вроде "К чему вам подорожная...»

- Дорожка от променада к дому известная, сто раз хоженая, пять минут до подъезда. Однако... - филолог замолк и протянул Гоше стакан. - Плесни…

Про этот стакан ходили легенды: когда грянул Зелёный Прилив, Мартин, убегая со своей Соколиной, прихватил единственное дорогое. Так и явился в ГЗ, сжимая в ладони шестнадцатигранного друга. И с тех пор пил только из него, принципиально игнорируя другую посуду.