Что у трезвого на уме... (18+)

– А-а, менестрель! Ты не встречал дрянного мальчишку, моего пажа?! Я отправил его за вином, а он, п-похоже… куда-то зап… пропастился…

Лео понял, что герцог, вывалившийся ему навстречу из укромного закоулка, в котором обустроено отхожее место, сильно пьян. Вид его говорил о том же: плащ волочится по полу, пояс полураспущен, волосы взлохмачены. В одной руке он держал короткий хлыст, в другой – пустой кубок, на который взирал с некоторым недоумением. Наконец отшвырнул его; кубок со звоном покатился по каменному полу.

– Нет, не встречал, мой господин, – Лео отцепил от пояса флягу, вынул затычку. – Рейнское, если угодно…

– Пропади пропадом эта кислятина! – Свен попытался сделать шаг вперед, покачнулся – рана весьма мешала ему, хотя выпивка, по-видимому, притупила боль. – Сейчас нам принесут настоящего вина – эдесского, а не этого мерзкого пойла! Если, конечно, негодного засранца не сожрала кор… крокотта по пути в королевский погреб! А что?.. Пошел на голос и… пф!

Герцог, по-видимому, жаждал поговорить; сделал шаг вперед, оступился и чуть не свалился; удержался, уцепившись обеими руками за плечи менестреля. Лео осторожно, но крепко взял герцога под локоть, невольно отстраняясь – запах вина и пота был нестерпим. Отвел другую руку в сторону, чтобы не расплескать вино.

– Вот ты, ты можешь мне сказать, мерзавец, откуда взялся… этот, как его, Марсус… Макрус… Маркус Райнарт? Князь!.. – Лео подал герцогу флягу, к которой тот тут же приложился, забыв, что брезгует рейнским. – Если б не п-п-проклятая нога, я вызвал бы его на поединок! Все решилось бы в бою…

– Вы разумный человек, герцог, и должны понимать, что в нынешнем состоянии это могло бы обойтись вам весьма дорого… Юнец-нищеброд, которому нечего терять, поступил бы именно так, но какую пользу бы это принесло человеку вашего положения? Епископы не зря ополчились на эту забаву…

Про себя Лео подумал иное – что Свен Лините вряд ли совладал бы с князем Райнартом; а потерпеть поражение в бою не менее постыдно, чем оказаться неудачливым любовником, потерявшим расположение подруги.

– А знаешь, что способно поразить точней, чем копье или меч? – герцог понизил голос. – Ты видел ее лицо, Лео? Как она – моя Евгения, – на него смотрела? – он шумно вздохнул и продолжал. – А я видел. Она была так… – он потряс в воздухе рукой, не в силах подобрать нужного слова. – Прямо светилась, к-как ребенок, поверивший в чудо.

Лео снова отстранился.

– То же и дети, мой господин – принимают за чудо фиглярские трюки, проделки мошенников да ярмарочных акробатов.

Он и сам был не прочь напиться, он любил ощущение опьянения, когда за спиной словно вырастали огромные темные крылья, но фляга уже опустела. Крепкое рейнское пришлось герцогу по вкусу.

– Клянусь небом, порой кажется, что ее счастье для меня дороже собственного, – Свен помолчал, потом добавил отстраненно. – Никогда бы не подумал…

Лео почел за лучшее не отвечать, но герцог все никак не мог угомониться.

– Верно говорят – менестрели счастливы в любви?

– Некоторые считают так, некоторые – иначе.