Напившись инопланетного пойла...

Оказавшись на улице, Раф неожиданно понял, что дурманное пойло всё ещё действует. Конечно, не в том смысле, что его продолжало тянуть к Лавинии – против этого бывший шахтёр ни разу не возражал, а в том, что зрение до сих пор фокусировалось на отдельных предметах и слабо выхватывало окружение. Кроме того, его почему-то веселили дома, деревья, дворы, трава на газонах, мусорные бачки, припаркованные вдоль тротуаров мобили. Карта города по непонятной причине выветрилась из головы. Раф просто не помнил, куда идти, где дом, в котором он находился после побега из шахты, какой клан контролирует этот район, и почему вообще на этой планете всем заправляют какие-то непонятные кланы?..  

Минут через двадцать на пути вдруг «вырос» забор. Недолго думая, Раф перелез его и побрёл дальше, продолжая тихо посмеиваться себе под нос. Настроение было великолепное. Его не смогли испортить даже три странные личности, преградившие шахтеру дорогу и что-то от него требующие. У одного в руке появился нож, и он принялся размахивать им прямо перед лицом. Раф сразу забеспокоился. Нож был достаточно острым, и человек мог случайно порезаться.

Бывший шахтёр укоризненно покачал головой, быстрым движением отнял нож у странного парня и выбросил его далеко в кусты. В ту же секунду в спину что-то кольнуло. Раф болезненно сморщился. Обернувшись, он увидел ещё одного странного человека. Человек с испугом переводил взгляд то на Рафа, то на свою правую руку, в которой был зажат тонкий и длинный клинок. 

«Стилет, – вспомнил сорок четвертый название. – Нехорошо. Надо забрать, нельзя играться с такими. Это очень опасно». 

Отдавать стилет добровольно человек не хотел, и Рафу пришлось сломать ему руку. Потом Раф немного подумал и сломал вторую. На всякий случай, чтобы быть уверенным, что обладатель стилета никого больше не поранит. 

Затем Рафу стало смешно. Те трое, кого он повстречал первыми, куда-то исчезли, а вместо них из ближайшего переулка выбежали сразу семеро, но уже не с ножами, а с бластерами, и, словно играя, принялись палить из них в Рафа. Он тоже выхватил ствол и начал стрелять в ответку.

Эту игру он помнил. Она была довольно весёлая, по ней даже проводились соревнования, в которых участвовали не только команды, но и отдельные игроки, а Раф считался одним из лучших. Бывало, что он выходил в одиночку против двух-трёх десятков и побеждал, поэтому нынешние противники не казались ему чем-то из ряда вон выходящим. Их было только семь, стреляли они отвратительно и совершенно не умели работать в команде. Уворачиваться от их огня проблемы не представляло.

Два шага влево. Выстрел. Шаг вправо-вперёд. Пучки плазмы проходят мимо. Кувырок через голову, выстрел. Три шага назад, разворот. Выстрел…

Чтобы уложить на землю семь человек, Рафу понадобилось двадцать секунд и двенадцать зарядов. Если бы это случилось на чемпионате, тренер бы его обязательно похвалил. Раф даже знал, как. Он сказал бы: «Сегодня ты молодец, но это, капрал, только учения. В реальном бою всё может статься иначе. Качать маятник – это тебе не девку ласкать. Раз ошибёшься, девка, может быть, и простит, а враг – никогда. Запомни это, как отче наш – накрепко…» 

Последнее Раф и вправду запомнил, а вот всё остальное – нет, воспоминания оставались смутными и нечёткими, и от этого ему было грустно. Настроение резко упало. Играть Рафу уже не хотелось, а хотелось просто вернуться домой и лечь спать. Вот только где его теперь искать, этот дом? Ну, разве что у местных спросить.

Увы, местные ничего не ответили. Они просто лежали и притворялись, что ничего не слышат. Рафа это расстроило ещё больше. Он понял, что ему здесь не рады. 

«Наверно, обиделись, что проиграли», – с грустью подумал Раф и начал прикидывать, куда направиться дальше. 

На стене ближайшего дома он обнаружил неряшливую, нарисованную краской надпись:

«Смерть Латруча! Вперёд, Караджи!»

Эти слова сорок четвертому категорически не понравились, и он решил двинуться в противоположную сторону. Минут через десять дорогу вновь перегородил забор, и Раф снова его перелез, ругаясь на неизвестных строителей: «Зачем строить заборы поперек улицы? Это же неудобно…» 

Спустя ещё десяток минут он опять встретил нескольких человек с бластерами. Эти, в отличие от предыдущих, сразу стрелять не стали, а принялись активно расспрашивать Рафа, кто он, откуда идёт и почему у него на рубахе дырки.

 Да, дырки и вправду имелись, причем, с подпалинами. Бывший шахтёр только сейчас понял, что его победа над семерыми противниками с той стороны забора была не совсем «чистой» – в него несколько раз попали, и это стало ещё одним поводом для расстройства: на настоящем чемпионате такие просчеты могли привести к аннулированию результатов. 

Как раз об этом он, в первую очередь, и сообщил окружающим. 

Их реакция оказалась для сорок четвёртого неожиданной. Вместо того чтобы отчитать нарушителя, они стали громко смеяться и хлопать его по плечу. Воодушевленный внезапной поддержкой, Раф решил попросить их о помощи. Самостоятельно отыскать дорогу домой он уже не надеялся. Мало того, шахтёр не знал адреса, помнил только, что в доме семь этажей, а в переулке, где он стоял, не было ни одного фонаря. Люди, обступившие Рафа, совершенно искренне желали помочь ему, кто-то даже предложил обратиться к боссу.

Слово «босс» показалось знакомым. Раф с ходу вспомнил ещё одно – Ларс. Память услужливо подсказала ему, что там, где живет Ларс, живет и он сам. Почему так, Раф объяснить не мог, но был в этом абсолютно уверен. 

Услышав про Ларса, люди воодушевились ещё больше. Бывший шахтёр понял, что поступил правильно. Ларса, похоже, здесь знали все и, значит, могли отвести к нему. 

Он не ошибся. Сопровождать его вызвались четверо, и они действительно привели Рафа к нужному дому. Сердечно поблагодарив добровольных помощников, сорок четвертый поднялся на пятый этаж и приложил палец к панели возле двери. Дверь медленно отворилась. Раф облегченно выдохнул. Приключения кончились. 

Последним, о чем он подумал, заваливаясь на кровать и погружаясь в сон, было: «Зря не послушал Лавинию. В следующий раз поеду домой на такси…»