Подкат и подстава

Начало флешмоба тут:https://author.today/post/576388

 Отрывок о том, как герой решил познакомиться с девушкой.

Но что-то пошло не так.

 Сколько наслаждений может вынести душа? Счастье переполнило и затопило бы мальчика, если бы его драгоценная влага не уходила в едва заметную трещину. Энтреа даже не сразу понял, что его беспокоит.

 Кроме славных девушек в золотых покрывалах, мальчику изредка встречались другие – безмолвные фигуры, закутанные в белое с головы до ног.

 Однажды он попытался завести разговор – но жрицы Энаны, до этого во всём безотказные, со смехом потащили его прочь – «Это чистые сёстры, милый – тебе к ним не надо».

 И так повторилось не раз.

 Чистые сёстры и сами старались появляться подальше от остальных, и держались стайками по четыре-пять человек. И веяло чем-то тревожным сквозь белые покрывала – каким-то укором, каким-то надломом, так, что решительно не хотелось задерживать на них внимание и отвлекаться от более важных дел.

 Впрочем, однажды Энтреа заметил, что одна из сестёр вроде бы сама уделяет ему внимание – больше, чем остальные. Иногда её приметная высокая фигура отставала от группы подруг и словно бы вглядывалась в его сторону. Или это просто казалось?

 В те моменты, когда все пылкие фантазии и телесные желания бывали утолены, в нём просыпалось любопытство. Но это случалось нечасто – каждый день прелестным созданиям удавалось его удивить, раздвигая пределы человеческих ощущений. Энтреа догадывался, что пределы, положенные каждому из людей, он уже миновал, и теперь достигает тех сфер, что доступны немногим из магов – или бессмертным. Эмор сказал, что это лучше, чем медитация – транс, который дарили секретные практики Дома Энаны, открывал для мага больше возможностей и источников новых энергий. Если простую душу подобные вещи опьяняли, доводили до невыносимой пронзительности экстаза, до безумия, - то разум мага оставался ясным и словно парил над бездной, удерживая власть над бушующими стихиями.

 Иногда в такие моменты сквозь сознание Энтреа пробегал лёгкий холодок – так он чувствовал присутствие Фран, - но только посмеивался – пусть подсматривает. Он не испытывал родственных чувств, но ощущал некую благодарность за приют и спасение. Особенно если забыть, как грубо его выпроваживали. Возможно, когда-нибудь персона Фран станет для него интересной, но сейчас – много чести, сестрица. Не на что тут отвлекаться.

 Однажды он решил спросить Эмора.

 Тот взглянул на него через повязку, растянул в ухмылке ярко-красный рот.

- Это грязная тайна благой Энаны. Я не могу обсуждать с тобой грязные тайны моей семьи.

- У бессмертных есть грязные тайны?

- Несомненно.

- И у тебя?

Ангел отрад и страданий любви снова зыркнул в его сторону сквозь чёрную повязку.

- Что бы я тут с тобой делал?

 И отвернулся.

 Потом сказал, как ни в чём ни бывало:

- Видел серп над кроватью в своей комнате?

- Знак новолуния, символ рождения новой жизни - так мне сказали.

- Если его повернуть, будет совсем другой символ. Подумай об этом.

Но поломать голову не довелось. Разгадка пришла к нему сразу, блестящая и острая, точно серп.

 Он снова встретил высокую деву в белом, на этот раз одну, без сестёр. Она сделала шаг в его сторону и будто бы попыталась что-то сказать. Но потом повернулась и быстро пошла прочь. Энтреа бросился следом, однако догнать незнакомку оказалось совсем непросто. Один раз она как будто запуталась в длинной одежде и замедлила шаг, а потом повернула за угол – и пропала. Однако в стене была ниша, густо увитая зелёным плющом. По слухам, ещё недавно там стояла статуя Энаны, там и теперь что-то белело.

 Девица часто дышала и, казалось, еле держалась на ногах. Когда Энтреа приблизился, она откинула покрывало, и мальчик оторопел: на него смотрело лицо мужчины. Молодое бледное лицо с чернотой вокруг глаз и искусанными губами.

- Да, - сказал незнакомец, - так и есть. Ты не думал, зачем у них серп в каждой комнате для гостей?

 Казалось, голос мужчины звучит чуть выше, чем надо.

- Сначала ты счастлив, так счастлив, - и готов отдать что угодно. Они не просят, но в благодарность не жаль ничего, даже жизни.

- А теперь стало жалко? – спросил Энтреа, и это прозвучало жестоко.

- Не жизни, нет. И даже не того комка плоти, который делает тебя человеком. Но есть вещи, которые мужчина не может отдать. В общем, я поступил бесчестно. Я был офицером и вёз приказ, когда оказался здесь. Приказ разыскать одного человека. И это тебя касается.

 Из белых складок появился сложенный лист бумаги и оказался в руках Энтреа.

 Он развернул потемневший, затрёпанный по краям рисунок и увидел своё лицо. Чуть позже стало понятно, что портрет не нарисован, а напечатан – а значит, вероятно, существует не в единственном числе.

- Четвёртый принц Империи разыскивает тебя. По нынешним временам уже второй, а это большая разница. Я понял, что ты должен знать.