О пиянстве и возлияниях

–Последний полигон был создан в том числе и поэтому. Риэйл истерики насчет нерезиновой межреальности никогда не разделяла, она работала в сцепках, поэтому и девятого шефа подвинула, и панику усилием воли прекратила. Как и Сетарис в свое время поступила, сказав, что нужно сосредоточиться на прикладных приемах работы, которой меньше не становится, а кому хочется – пусть изучают, исследуют и строят теории. Твой научный кружок, ты понимаешь, не оригинален, – резюмировал он. – Такие мысли приходили в голову многим. И шефам, и просто первым, и призванным, и даже женам Альтера.

Кэрин немедленно вспомнила Аэн – и, чтобы не светить снова подозрительной улыбкой, встала, повернувшись к шкафу.

–Мне кажется, для таких разговоров мы недостаточно пьяны, – фраза выскочила сама. Одно дело, если о том, что наука в Департаменте не вырождалась, а по факту вовсе не родилась, Кэрин заговорит, будучи немножко под хмельком, и совсем другое – когда о таком болтаешь на трезвую голову, да еще и с палачом. Которому двадцать пять миллиардов лет без малого, на восемь больше, чем Вьеллю, и это только если согласиться, что летоисчисление в Департаменте велось более-менее точно. Когда его при Сетарис, как известно, только и решили вести.

Большие числа, да. Не такие большие, как количество реальностей, но достаточные, чтобы понимать, сколько всего повидал этот демон.

–Возможно. Если я начну вспоминать о том, как начинали мы с Коллдом, – согласился Ройниал, и Кэрин открыла шкаф, чтобы достать свою коллекцию образцов реальностного алкоголя. Чуть поколебалась, настраивать ли себя на то, чтобы пьянеть на самом деле, и все же решила быть честной. Ройниал заметит, если она не отпустит себя и будет притворяться.

Интересно, заметит ли она, если он обойдет эту условность?

Кэрин тряхнула головой и телекинетически захлопнула дверь, закрыв заодно на замок. Посторонним не стоит видеть, что они с Ройниалом делают, и слышать то, что будут обсуждать. Раз уж он остался, а не просто объяснил, в чем она ошиблась, значит, ему правда интересно, что она собирается делать.

Или не ему, а Райе. Это не исключено. Он может просто выполнять задание, а не проявлять собственный интерес. Мысль скользнула очень глубоко под поверхностью из безопасных – восхищения, предвкушения от того, что может сказать призванный, готовности скорректировать план действий согласно его советам.

–Гилвер говорил тебе о том, как работал с ним? – ее рука едва не дрогнула, но мимо бокала не пролилось ни капли. – Полагаю, нет. Айдем всегда мне говорил, что его младший воспитанник слишком собственнически относится к своему вкладу в любое дело. А для Коллда все, что делает он, неважно, с кем, должно считаться только его достижением.

Без осуждения. Но – по отношению к обоим. Словно речь о чем-то таком, что присвоить – благо для всех, кроме призванного, о чем-то запредельном. Например, о том, что Гилвер делал с полукровками.

–Может, и говорил, но не уточнял роли Коллда, – Кэрин протянула собеседнику бокал с зеленоватой жидкостью. Снова чуть дрогнула рука – жалом ударило короткое воспоминание: то, как переглянулись впервые увиденные ею Вьелль и Гилвер, то, как один из них опустил голову, а второй сказал «девочка моя». Ей показалось – он просто обращается к ней.

Они учили ее вдвоем, но Вьелль всегда был главным, наставником не только по документам, всегда обладал решающим голосом, потому что они с братом договорились на берегу, только увидев ее. Еще до того, как обратиться к Айдему с официальным прошением.

А если бы он отказал? Если бы она тогда осталась с воспитательницей до прихода Ройниала, сделал бы тот что-то для воспитанницы женщины, нарушившей такой размытый, такой пристрастный закон Департамента? Он брал учеников, и довольно часто, и не вел себя с истинными как тот же Айдем, поговаривали, он даже полукровок не считал отбросами, если у тех хватало сил создавать миры. Но, пока ему приходилось помогать шефине, ушел на перерыв... и вряд ли без ее приказа сделал бы исключение.

Но кем она была тогда, чтобы Райя что-то ему приказала? Никем. Просто одной из последних найденных истинных. Просто ребенком, видевшим некоторое дерьмо. И то краем глаза, если подумать. Фиайгерос не настаивала, чтобы воспитанница принимала участие в ее играх с клиентами. Даже смотреть не заставляла.

Она сделала маленький глоток из своего бокала, и только после этого Ройниал пригубил пахнущее мятой и травами пойло. Почему-то под руку подвернулось именно это, из мира, где она побывала довольно давно. Наверное, самое крепкое из ее коллекции, но куда слабее, чем то, чем поил ее Гилвер в тот день, когда они побывали вдвоем на сотом впервые.

Поначалу она их побаивалась, их обоих, но все оказалось не так уж плохо. Просто обучение, просто новые задания, с командами, которые они выбрали, просто движение вперед по рейтингу... может быть, с Ройниалом тоже будет просто? И она чего-то опасается зря?

–Я ведь не отвлекаю вас ни от чего важного? – Кэрин осторожно подобрала вопрос. Гилвер когда-то поделился с ней забавной реальностной фразой: следи за тем, чтобы твой язык не выписывал чеков, которые тело не сможет обналичить.

–Нет, я собирался с тобой поговорить. Не только о том, как Айдем представляет себе распространение инфоволн. И даже не о полигоне... На самом деле, если подумать, его переоценили. Тому инциденту надо было присвоить не янтарный код, а горчичный, я еще тогда так сказал, – он хмыкнул, будто намекнул на нечто непристойное. Хотя вроде бы этот оттенок, в отличие от янтарного, просто означал, что инцидент можно объяснить имеющимися данными. – Риэйл перестраховалась. Слишком много было подозрений, что за этим кто-то стоит, все-таки полигон спроецировало на изначально иной тип реальности.

–Да, я знаю, – Кэрин кивнула. – Потом нашли и виртуальную версию в изолированной типической, и еще что-то отдаленно похожее с теми же исходными, Вьелль рассказывал.

–Не совсем в типической, но да, действительно нашлась виртуальная модель, причем запрограммированная от и до на реальностной технике. Кстати, это неплохо продвинуло миротворение, многие параметры мы до этого считали сами, но благодаря тому открытию удалось создать альфа-версию «Креатора», извини, если тебе это неинтересно...

–Я больше по закройке готовых реальностей, – повинилась Кэрин, совсем не желая выслушивать лекцию о преимуществе разных версий и программ, с помощью которых моделировали миры. С кройкой программы не помогают, расчеты нужно вести в реальном времени. Да и вряд ли кто-то способен запрограммировать все варианты движения событийных потоков, чтобы отбросить неоптимальные.

–Причем методами Гениев, – Ройниал едва заметно улыбнулся. Тема беседы естественным образом закруглилась. – Кстати, я, когда изучил твое досье, был удивлен – почему у тебя получается вселение, но не преобразование облика.

–Потому что я чаще всего в трупы вселяюсь, а они и так в зловещей долине, никого не напрягает, – пояснила она. – Или в предельно похожий по внешним параметрам объект... и повышаю скорость восприятия так, чтобы имитация выходила максимально естественной, хотя постоянный форсаж утомляет. Вьелль сказал, что это может с возрастом пройти, никакой патологии структуры у меня нет, – Кэрин некстати вспомнила, что Ройниал отлично разбирается в строении энергетических структур и может предложить ей провести настоящий полный осмотр, если захочет. – И я привыкла, честно говоря. Я ведь не единственная, кто предпочитает быть собой, – она сделала еще один глоток и вернула свой настоящий цвет глаз. Дейры здесь нет, Ройниала вряд ли это напугает.

–Быть собой еще не значит не уметь меняться, – собеседник тоже запил свои слова. – Ты не думала, что дело может быть в воспитании? Я знаю, что Фиайгерос не учила тебя менять внешность, да и первые годы жизни ты провела там, где некого было копировать, кроме нее. Вьелль тоже этому аспекту обучения внимания, думаю, не уделил, он и сам не меняется, они с Гилвером такими изначально пришли, а Айдем... ну, тут ты в курсе.

–Это тоже в досье написано? – о том, что и Айдем не любит менять внешность даже в мелочах, думать не хотелось. Да, он всегда выглядел одинаково, когда они встречались, но выборка была не слишком большой.

–Нет. Я скопировал память Фиайгерос, связанные с тобой воспоминания, – Ройниал посмотрел на нее прямо, и от выражения его глаз, так похожих на глаза Райи, все внутри похолодело. Даже замерзло. До стадии, на которой застывает любой страх. – Вьелль за ними ко мне не обращался, думаю, я должен передать их тебе.

Он без предупреждения поднялся и коснулся рукой ее головы. Кэрин почти ощутила, как спрессованный кубик памяти проталкивается в мозг, занимая место среди плотной сетки связей. Просматривать это прямо сейчас, конечно, было бы совсем невежливо, и она выдавила из себя не очень искреннюю благодарность.

–Не за что, – отмахнулся Ройниал. – Эта информация – твоя по праву, и там нет ничего, что отвратило бы тебя от Департамента.

Она допила бокал залпом и наполнила снова. Затем прислонилась к стене, больше не чувствуя в воздухе четкой опоры. Теплее внутри не стало, там все еще бушевала снежная буря.

Он продолжал смотреть на нее, такую маленькую и обманчиво хрупкую. Любой демон – это целый мир, и в реальности Кэрин уживалась вражда с бракоделами типа Хелин Казер и беспокойство о том, что она совершит открытие, из-за которого Департаменту больше не нужно будет наращивать число полукровок, чтобы хватало рабочих рук. Она не представляла, насколько их не хватает на самом деле. Настолько, что можно терпеть любые степени некомпетентности, лишь бы сотрудник был способен на парочку прикладных приемов...

Реальностей действительно слишком много, и становится больше с каждым мгновением, и все они разные, просто... некоторые проходят одни и те же стадии развития, несмотря на то, что при возникновении не давали повода установить, какую именно проекцию поймают. Какую-то из уже встречавшихся – несомненно, с теми или иными вариациями. Это стало абсолютно ясно уже после экспериментов, санкционированных Риэйл, хотя можно было понять и до. Что реальности, самопроизвольно возникшие двенадцать-тринадцать миллиардов лет назад, внезапно начнут ловить проекции давным-давно разрушенных, что почти в каждой появится минимум один событийный узел, соответствующий по некоторым параметрам тому, что сейчас именуется «самым типическим типом»... Первая похожая реальность, с одиноким событийным узлом, была создана еще на заре времен, когда демоны только начали открывать различные миры.

Токрена этот мир устроил, Аккарти – нет, и хотя у конфликта между ними было намного больше причин, желание тогда еще не второго шефа сохранить некоторые миры от уничтожения стало одной из причин прийти к демонократии. Выборы состоялись, Токрен победил, первые в большинстве своем сошлись на идее, что департамент создается не столько с целью диктовать всем реальностям свою волю, сколько для того, чтобы сохранить лучшие из них от разрушения. И даже Аккарти согласилась, что если разрушить все, то развлекаться демонам будет негде. Творить могут не все, и творцы обычно против того, чтобы с их мирами играли посторонние демоны. По крайней мере, пока творцу мир не разонравится – но такая реальность и желающих с ней позабавиться особо привлечь не в состоянии, если подумать. Если уж она и творцу опротивела, кем бы он ни был, демоном или существом нехаосной природы. Ту, первую, помнится, сам создатель уничтожить пытался, за что и был Токреном без лишних сантиментов стерт. Реальность – осталась, как и ее влияние на культуру Департамента.

По этому образцу было создано и перекроено из отщепов несколько вариантов. А потом... потом, спустя миллиарды лет, пошли проекции. Самые разные, с уровнем магсопротивления от нулевого до предельно известного, с множеством мелких и кардинальных отличий, но в основном – почти идентичные. И чьего-то злого умысла в этом точно не было, а был просто закон природы, такой же, как и единственная оставшаяся целой после проверки аксиома – что демон Хаоса может диктовать условия всей реальности, в которой находится, и чем он сильнее, тем больше ему доступно. В том числе и в отношении других демонов, если те слабее.

Жаль, Департамент создан по иному принципу, и кто-то один здесь диктует волю остальным лишь потому, что те с ним согласны. В большинстве своем. Или не возражают до такой степени, чтобы что-то сделать, а не бухтеть за закрытой дверью, не пытаясь верно оценить, сколько у них на самом деле единомышленников.

Ройниал нередко отправлял в Хаос тех, кто счел, что у них есть таковые. Тех, кто кричал, что на самом деле весь Департамент готов подняться... ха, да представляли ли эти глупцы, о чем вообще говорят? Здесь никого не держат силой, просто возможностей у одинокого демона намного меньше, и по сути он мало отличается от сущностей, которые творят реальности или самозарождаются, вплетенные в их ткань.

Кэрин может считать иначе, потому что ее воспитала бунтарка. Из тех, кто хотел бы, чтобы им был закон не писан. Да только изначально стать в ряды тех, кто равнее, не сообразивших. Из неверно выбравших сторону в конфликте, которого на самом деле нет совсем, если подумать. Потому что первые видели все, что им предстоит сделать. Спросили – и увидели. Кто-то принял. Кто-то отверг все дары Хаоса, кроме посланного им призванного. Но все равно остался.

Он продолжал небрежную беседу о методах, умело переводя темы. Узнал, что Кэрин хотела бы, чтобы появилось больше демонов, способных просто стабилизировать миры без копания в теориях, гипотезах и откровенном вранье, которым под видом знания могут напичкать в иной команде. Что учиться по ее мнению лучше на мирах, которые гарантированно стабилизируются рядом приемов, и стремление к оригинальности не должно перерастать в бездумное кроение по живому, лишь бы мир не получился похож в данный период времени на какой-то хорошо известный...

–Миры напоминают мне конструктор – элементы идентичны, но собрать можно что угодно, была бы фантазия и желание дополнить что-то от себя, – Кэрин увлеченно размахивала пустым бокалом. – Чем больше демонов, тем больше точек зрения и больше вариантов, правда? – она наконец заговорила о том, что ее беспокоило. Понятно, почему. Перспектива спустя миллионы или даже миллиарды лет вляпаться в новое правление Аккарти, ничуть не изменившейся, могла бы напугать и иного призванного, не уверенного в своем призвавшем.

Он снова подумал о замыкании цикла. О том, что все может повториться... но реальности будут лишь множиться и множиться, даже если просто дать им рассыпаться естественным путем. И если на них начнет проецироваться зараза того, что именуется болотом порядка, то это будет похуже заразы подобия.

Ради чего тогда жить? Чтобы просто жечь одинаково бесперспективные миры, от которых даже их жителей тошнит?

Лучше уж и правда смотреть на неоригинальные миры как на удобные учебные пособия. Типовые задачи. И согласиться, что фундаментальную науку просто тянут не все, что проще сделать из демона узкопрофессионального агента, а уже из такого узкого профи постепенно делать универсала. И что проще это делать, когда все владеют типовой терминологией, а не применяют приемы, с лохматых годов правления Хоэны известные как малоперспективные. Как то же переделывание личностей ключевых реальностников, чтобы те выполнили программу... а потом спустя считанные годы все сыплется, потому что всех не переделаешь, найдутся те, кому ничего не переписали, и захотят что-то изменить. Или просто программа закончится, так как была прописана небрежно.

Мале грешил таким программированием, когда едва стал его учеником. Пришлось переучивать, показывать, что можно вкладывать в ключевых личностей не такой четкий набор ограничений и побуждений, чтобы получить более продолжительный устойчивый результат. Но лучше, конечно, обходиться без этого. И не закладывать в реальности четкие ограничения на уровне законов, потому что выйдет в итоге ерунда на энной итерации событийных отщеплений. Отваливаются такие ограничения рано или поздно, сохраняясь лишь на части отщепов.

Тут нужен постоянно пребывающий в реальности демон, который через шлейф поддерживает эти законы, – ну, или запрет на расщепление не снимать. Что по большей части лишает смысла всю работу. Залоченная от расщепления реальность тоже ведь может ловить проекции, и последствия от инфоволн, сшибающихся хвостами там, где им негде разгуляться, могут быть самыми плачевными.

Аккарти что-то несла про контролируемые отщепы в последние годы. Не понимала, что уже тогда посадить по хранителю в каждую реальность было невозможно. Даже если уничтожить те, где никто не захочет сидеть безвылазно. Все же первая из шефинь слишком далеко зашла в своей умственной...

Наверное, хмельное зелье, которое им обоим подливала радушная хозяйка, было достаточно сильным. Возможно, с примесями, которые влияют на структуру. Раскрепощающе влияют. Так, что хочется вслух сказать гадость об Аккарти, хотя рядом – обычная истинная.

Нет, лучше уж вместо этого думать о ее словах насчет полигона. Надо, определенно надо подойти к Ксанде и посмотреть ее схему. Почему-то, чем чаще он повторяет при демонах слова о том, что янтарное дело было просто случайной флюктуацией, тем меньше в это верит. Или это просто слова Линды об «антизданьи» повлияли? Нет никакой вредоносной организации из тех, кто записался на пятисотом. Он точно знает.

–Знаете, я думала, что вы пришли ко мне, чтобы поговорить о Рейвене. Чтобы я не подходила к нему больше, – наконец речь заходит об этом. Ройниал ожидал, что Кэрин сорвется и спросит раньше, но она слишком хорошо держит себя в руках.

–Исключительно до тех пор, пока это может повредить процессу лечения. Если Рейвен, например, снова попросит тебя его убить, ты ведь согласишься, – прямо ответил он. – Даже не предложишь подумать.

–Если, – она отвела глаза. Их настоящий цвет ему понравился больше, но он не стал комментировать. Возможно, следовало.

Он должен выполнить задачу, поставленную Райей. Чем быстрее, тем лучше, верно? И ради задачи он не должен говорить сейчас о том, в чем она его начала подозревать из-за неловкой формулировки. Обманчиво неловкой. Он должен был немного раскачать Кэрин, вывести из равновесия, не вводя при этом в программу, вбитую Вьеллем.

–Ты никогда не думала о том, кто нужен тебе на самом деле? – небрежно спросил он. – Что требуется от того, кто войдет с тобой в резонанс?

На ее щеках проступили красные пятна. Да, он задел личное. И она достаточно пьяна, чтобы не скрывать реакцию. Чтобы не прятаться за привычный стиль действий, выработанный еще на заданиях.

–Предлагаю эксперимент, коллега, – он коснулся ее руки, творчески дополняя невинно-белое облачение. Немного черного, красного, золотого, скрыть часть волос массивным головным убором, добавить аксессуары и макияж – отлично, сойдет.

Теперь реквизит. Ей нравятся розы, судя по виду стола. Хорошо, будут ей розы. И распятая поза «жертвы». Ройниал немного удлинил волосы, заставив их спадать на лицо, скрывая черты. Потянулся мысленно к колонкам, выпуская музыку – да, подборки Линды всегда к месту, даже если сначала и кажется, что не совсем.

Давай, отзывайся на то, что скрыто в тебе, Кэрин. Подойди ближе. Целуй. Не люби меня, нет, не люби меня, влюбись в суть образа, в архетип, в очищенное от шелухи безумное противостояние... и стань наконец собой. Грубее и активнее.

Треск сломанных стеблей роз. Треск сломанных позвонков.

Если этот маленький этюд не заставит тебя загореться и прийти к нему, когда он станет таким, каким должен быть, то Ройниал назовет себя профнепригодным.