Субботнее благодарственное

Далеко над болотом слышится тоскливый вой. Прости, Ульв, я должна хоть повидаться с отцом. Как он без меня?

Сейчас, уже близко, с этого пригорка будет виден дом…

Может быть, я заблудилась, сбилась с пути? Долина и дорога, холм с камнями, а дома нет. Только тёмное пятно, уже припорошенное снегом, чёрный остов печной трубы. Я оседаю прямо на замёрзшую землю, пытаюсь расстегнуть ворот куртки — дышать нечем. Но пальцы окоченели, не слушаются. Так и сижу, стиснув руки в кулаки. Ветер дует в лицо, несёт едва уловимый запах гари.

Сбивчивое дыхание у меня за спиной:

— Просил же тебя — не ходи, — Ульв опускается на землю рядом со мной.

— А папа? Где же он? — спрашиваю я, хотя и так уже всё прекрасно понимаю.

— Если тебе станет легче, я снял тело с дуба, там, на повороте дороги, где его вздёрнул Хозяин. И дотащил до холма за вашим домом. Лопаты у меня, правда, не было, а копать могилу когтями тяжёло. Но я подумал… ему будет лучше рядом с родными. Шукар, когда на неё находит, иногда плачет и говорит, что всё бы отдала, лишь бы вернуться когда-нибудь в свою долину Маков. Вот я и похоронил его на вашем холме.

— Ты меня обманывал!

— Обманывал. Не мог сказать, язык не поворачивался. Ты была слишком слаба, я подумал, так лучше — пусть он для тебя ещё какое-то время остаётся живым.

— За что? Зачем?! — глупый вопрос, на который нет ответа. Я вцепляюсь в завязки его плаща с остервенением, дёргаю так, что на шее Ульва сразу же вспухает багровая полоса. Но он не пробует оторвать от себя мои скрюченные болью пальцы, только держит за запястья, пока я бьюсь в немом припадке.

— Он же застрелил несколько собак лорда Веймера, — бурчит Ульв, когда я немного ослабляю хватку, — я ему обязан жизнью, так же, как и ты. В своре — полторы дюжины псов. Если бы они все разом кинулись на меня…

Я вою, выплескивая в морозный воздух всю свою боль. Всю свою душу, разодранную в клочья, — звук этот разливается над топью, замершей в немом понимании.

— Тише, услышат, он тебя всё ещё ищет — не успокоится, пока не найдёт, — просит Ульв, пытаясь зажать мне рот рукой, — я отведу тебя в Райвель, там не отыщут, это уже не Веймер.

«Нет!» –дёргаюсь и кусаю Ульва за руку — рот наполняется солёным. — Нет!

— Что же ты наделала?! — обречённо спрашивает Ульв, глядя на прокушенную ладонь. — Ты вообще понимаешь?

— Понимаю, — вытирая рот тыльной стороной ладони, отвечаю я. — Я тоже не успокоюсь, пока не найду.

Всё вокруг меркнет, становится бесцветным, холод поднимается откуда-то из глубины меня, промораживает кости. Бьётся перепуганной птицей в горле душа, норовя выскользнуть — ещё немного, и она уйдёт прочь, бродить по топи, заплутает, пропадёт…

Но Ульв прижимает меня к себе, укрывает меховым плащом, и становится легче, теплей. Бледное, надкушенное облаками лунное яблоко надвигается всё ближе, ближе… — я падаю в молочный туман.